Клан Тора.Тетралогия
Шрифт:
– Ну все равно она так или иначе через полгода они появятся, и мы никак не сможем помешать их прогрессу, эволюция совершила очередной скачок, – пожала Мизуки плечами. – Даже если вдруг предположить, чисто гипотетически, что мы уничтожим такого промышленного монстра, не они так другие дойдут до первых рабочих прототипов через год-два, а в продажу это пойдет через три-пять лет. Выигрыш по времени минимален, прогресс не остановить. А раз так, его нужно что?
– Возглавить, – ответил я на больше риторический вопрос. – Стандартная
– Именно. А прорывная технология супераккумуляторов третьего поколения не опирается на существующие разработки, но относительно легко может быть произведена даже на этом древнем оборудовании. Все дело в тонкостях, ноу-хау. По ней можно слепить прототип супераккумулятора, но если не знать деталей, то они из него много не выжмут. А я буду похихикивать, пока предки будут лепить из говна и палок поделки для детсада, а затем куплю какой-нибудь очередной разоряющийся заводик по производству элементов питания и запущу в производство настоящие, сделанные по всем нормам и правилам изделия, которые станут стандартом де-факто и брендом. И все это на деньги от продажи патентов, естественно.
– Откуда-то тебе знать технологию? – прищурился я. – Ты вроде как тоже самоучка, даже в вузе не училась.
– Практика, сэмпай, все практика. Мне приходилось практически на коленке восстанавливать их чуть ли не с нуля для наших мехов в ППД, ну а потом у меня есть Реми, – она с шутливым поклоном показала на куклу. – А ей влил всю технологическую цепочку Он. Так что все в ажуре.
– И хрен на абажуре, – пробормотал я. – Твоими бы устами…
– Все будет хорошо. Только может потребоваться силовое противодействие, но с этим мы справимся, – подмигнула Мизуки. – Ничего страшного.
– Ладно, – сказал я. – Теперь перейдем к страшному. Нам приказано «шатать режЫм», а конкретно – императорскую семью. Шатать – какими угодно методами вплоть до физического устранения.
– А я вот не против, – вытянула свои великолепные ноги от коренных зубов Хитоми. – Если учесть, что его семейка сильно поспособствовала дальнейшему большому звиздецу – только за. И Ямахито, и его наследничков, особенно этого урода Амахито, которого я бы лично распнула на дверях Кокиё. Из-за его нерешительности и соглашательства, а потом прямого предательства и сдачи сектантам Нанда страны, он легкой смерти точно не заслуживает.
– Ты что такая сегодня злая, Хитоми? – спросил я ее.
– Да вот, речь об этом царственном утырке зашла, вот я и вспомнила. В переносном смысле мы все погибли из-за него, особенно когда он приказал сдаться остаткам Токийского гарнизона, и некоторые трусы и дураки это выполнили.
– Ладно, это только еще будет… А может, и не будет. Если уничтожим Ямахито.
– Ямахито тебе ничего не даст, он успел произвести на свет наследников, которые вырастут, и произведут как раз в том числе
– Я – не детоубийца! – сказал я. – И никогда им не стану. Так что наследников трогать не дам. Причинить вред детям, пусть даже они и породят чудовища, я не могу, у меня тоже свои моральные принципы есть. – Разрешаю тебе, когда он подрастет, достигнет совершеннолетия, и только тогда, вызвать его на поединок. А там уже делай с ним что хочешь.
– Заметано. Подожду восемнадцать лет, пока он не прекратит в памперсы ссаться и слюни пускать. Тогда и прирежу.
– Ну хорошо, что хоть по этому вопросу мы достигли единогласия, – успокоился я.
– Император – это только вывеска на дверях, священная особа давно уже не священная, – сказала Мизуки. – И делают его две власти – дзайбацу, точнее кэйрэцу, и якудза. Для представительских функций, как говорящего болванчика при всяких там церемониях и для подписания капитуляции. Власти у него уже никакой, так, свадебный генерал и не больше. Настоящая власть – у премьер-министра и кабинета министров.
– Как ты смеешь так говорить про священную особу? – деланно возмутилась Хитоми.
– В гробу я всех особ видела, точнее, на… – и Мизуки выдала хороший такой армейский матерный загиб, что аж Хитоми заржала.
– Вот, испортила армия девочку, – сказала она, утирая слезы. – Как ты, сэмпай, мог пропустить такое падение морального еблика?
– Как мог, так и пропустил.
– Я думаю, надо действовать по стандартным, освященным временем и переворотами, методичкам спецслужб, чтобы вызвать недовольство со стороны толпы. И, естественно, неудовольствие тех, кто за ним стоит. Тайной власти, я имею в виду, – сказала Мизуки. – Что там у нас на него есть? Кроме убойного компромата, который мы тогда не пустили в работу?
– Ты имеешь в виду признание профессора Такахаси? – сказал я. – Ну сейчас романтический момент упущен, бурления говн в обществе нет, все тихо и спокойно. Нам нужно что-то такое убойное, что поможет перессорить императора и дзайбацу.
– Есть что-то подобное, – сказала молчавшая до сих пор Реми.
– Что именно? – спросил я.
– Проект «Некромансер», – сказала Реми. – Когда-то работу над ним начинала корпорация «Синто», но вроде как военные от него отказались, и как ни странно, по этическим признакам.
– Армия и этика? – хмыкнул я. – Две несовместимые вещи.
– Ну скорее, тут не то, чтобы этика, тут боязнь огласки, вот тогда действительно могут быть огромные проблемы, если это просочится – а оно бы просочилось после первого применения – наружу.
– В чем суть проекта?
– Оживление мертвых.
– Что??? Тут вроде как еще некромантию не изобрели, это уже шестой уровень магии, и то действительно неприемлемо по этическим проблемам. Да и магов, работавших по этому направлению, приходится утилизировать, они становятся ненормальными.