Классный учитель
Шрифт:
– Не понял…
Тимохин видел не только дату рождения, но и дату смерти – 14 мая 2017 года. Неделю назад. Он молчал.
– Что? Знаешь его? Друг твой?
– Одноклассник…
– Сочувствую.
– Да мы не общались…
Спешно попрощавшись с Джойстиком, Тимохин отправился в свой кабинет, набрав по пути номер Петрова.
– Васюкович и Сидоренко были друзьями, – рассказывал он в трубку, – они в матчах всегда парой играли. Не так давно занялись организацией матчей. Это я слышал от Светки, тоже с нами училась,
Петров в этот момент как раз сидел в кабинете у Березина, и они вместе слушали информацию по громкой связи.
– Может, какие-то внутренние разборки, – говорил Тимохин. – Не поделили нишу со «старичками», как считаешь?
Петров глянул на Березина, тот кивнул.
– Все может быть,– ответил он Тимохину. – Спасибо, Леш. Созвонимся.
Тимохин отключился и спрятал телефон в карман. У кабинета снова ожидали несколько человек. При его приближении они начали галдеть. Раздавались обрывки фраз «Срочно нужно найти», «Это не пойми что, средь бела дня подошел к ребенку», «Порезали сумку, там было все – ключи, деньги…».
Тимохин поднял обе руки вверх, ладонями вперед, бодрым голосом с дружелюбной улыбкой произнес:
– Заходим по одному в порядке очереди.
Настоящее дело
Наступил вечер. Тимохин сидел в кабинете один, разминал кисти рук. Стопочка заявлений за день заметно подросла, надо было планировать время на разбор всей этой мелочевки.
Сидевший напротив сосед по кабинету оперуполномоченный Денис Матвеев имел уставший вид. Он пил горячий чай, громко прихлебывая и обжигая губы.
– И так целый день, Леха, – оказывается, Матвеев что-то рассказывал, а, видимо, погруженный в собственные раздумья Тимохин его даже не слышал. – Частный сектор. Где собака облает, где дышать невозможно – люди держат скотину.
Коллега перевелся в отделение недавно и фонтанировал впечатлениями от порученного ему частного сектора. Тимохин глянул в блокнот, куда записал номера помеченных почтовых ящиков.
– Денис, а ты слышал что-нибудь про крестики на почтовых ящиках?
– Да. Мошенники так отмечают… А что – у тебя в доме?
– Да. Что отмечают?
– Прикол, – Матвеев отставил кружку в сторону. – Одиноких пенсионеров, потом по квартирам ходят типа соцработники.
Тимохин мысленно вспоминал соседей и прикидывал, в каких квартирах – пожилые.
– Ладно, – вздохнул Матвеев, заглянув в кружку, – завтра помою. Я – домой.
Только Тимохин попрощался с коллегой, как зазвонил рабочий телефон.
– Тимохин, слушаю.
– Алексей Ильич, спасибо вам большое, – раздался в трубке неторопливый дрожащий голос.
– За что? Представьтесь, кто вы.
– Спасибо, дай бог здоровьечка. Я уж думала, не видать аппарата. Кого там – бабка, пока достану, пока кнопку нажму, тут и выхватили.
Тимохин
– А там фотокарточки правнуков скинул сын, душу грели. Занес сегодня участковый наш.
– Да-да, Елизавета Васильевна, пожалуйста, – Тимохин положил листок обратно в стопку. – Будьте аккуратнее.
В кабинет зашел Петров, сел напротив Тимохина.
– А? Молодец какой, вспомнил бабку.
– Всего доброго, Елизавета Васильевна, – нетерпеливо попрощался он, желая поскорее поговорить с Петровым. – Простите, много дел.
– Дай бог, – услышал он последние слова, прежде чем положил трубку.
Тимохин и Петров уставились друг на друга.
– Не томи, – не выдержал Тимохин. Он взял карандаш и стал постукивать по столу.
Петров усмехнулся.
– Я тут посмотрел всех умерших по городу за последние две недели. Среди них… Сидишь, Тимохин?
– Как видишь…
– Четверо – твои одноклассники.
Тимохин замер. Моментально в памяти всплыли школьные воспоминания… Понеслись перед мысленным взором улыбки, глаза, ситуации. А если среди погибших Светка? Когда он ее видел по телевизору в новостях последний раз? А, может, наглец Небосенко?
– А ты у нас, случаем, не маньяк? – спросил Петров и громко заржал. – Решил таким образом делом себя обеспечить? Типа знаешь, как стекольщики по ночам окна бьют, а ты…
Петров не мог говорить от смеха, Тимохин вежливо молчал.
Зазвонил рабочий телефон.
– Леш, Петров не у тебя случайно? – на том конце провода был Березин.
– Да. Здесь.
– Это самое… Давайте оба ко мне.
Через несколько минут Тимохин и Петров уже сидели перед начальником. Еще через несколько минут оба оттуда вышли. Тимохин с увесистой папкой в руках, Петров налегке.
– Ну что, звездный час? – хлопнул Петров сослуживца по плечу.
– Не в обиде, Жень?
– Да какой! Не понравились мне твои одноклассники.
Он, смеясь, пожал руку Тимохину на прощанье.
Одноклассники, – бубнил Тимохин себе под нос, пока шел к своему кабинету, – что вас убивает?..
Вечером он задержался в подъезде: аккуратно стирал пометки с почтовых ящиков пенсионеров и рисовал на других, принадлежавших активной молодежи. Начертил крестик и на своем почтовом ящике. Именно за этим занятием его застал вышедший из квартиры Елены Андреевны Иван Николаевич.
Тимохин выдержал долгий взгляд, который полноценно выражал высочайшую степень недоумения и укора. На секунду страж порядка вспомнил себя-шестиклассника у школьной доски с нецензурной надписью на ней. Ирина Васильевна, зашедшая тогда в кабинет и заставшая его с мелом в руках, смотрела примерно так же. Тимохин Лёша даже не стал ей объяснять, что сам заметил надпись, только когда взял в руки мел, чтобы написать на доске число и тему урока.