Классовый вопрос

Бэлоу Мэри

Он сел и повернулся к ней.

– Тебе удалось сбежать от всех своих нянек? – с презрением спросил он.

– А ты, как всегда, нарушаешь границу? – надменно парировала она.

На ней была очень модная и яркая амазонка, на белокурых кудрях сидела до нелепости малюсенькая шляпка, сдвинутая набекрень. Она была тоненькой, как тростинка, и очень привлекательной, если кому-то нравились плоскогрудые девчонки. Реджи к таковым не относился. Ему была по вкусу диаметрально противоположная внешность.

– А

ты собираешься побыстрее донести об этом своему papa?

– Чтобы он решил, что я увидела тебя здесь в хрустальном шаре в своей классной комнате? Я не смогла бы ничего ему рассказать, не выдав себя. И я не ябеда. Что ты здесь делаешь?

– Ем траву твоего отца, – ответил он, отбросив стебелек. – И наслаждаюсь одиночеством. По крайней мере, наслаждался.

– В прошлое воскресенье я видела тебя в церкви.

– А мне показалось, что ты и не думала смотреть.

В церкви она высоко задирала свой маленький нахальный носик и подчеркнуто не глядела в его сторону.

– Я и не смотрела. Я слышала тебя. Как ты распеваешь псалмы. Фальшиво.

Это была гнусная ложь. Он даже рта не раскрывал.

– Ничего ты не слышала, – он бросил на нее хмурый взгляд.

– Зато на тебя смотрели все остальные девушки. Они считают, что ты ну очень эффектен.

Она засмеялась, и это был звонкий, чарующий смех, а не женское хихиканье, так режущее мужской слух.

– А ты так не считаешь.

– Думаю, нет, – едко ответила она. – Если ты будешь смотреть на людей так, как смотришь сейчас, то к тому времени, как тебе стукнет двадцать, ты превратишься в бурбона, и тогда вообще никто не будет считать тебя эффектным. Помоги мне спешиться.

Это было сказано с аристократической заносчивостью, предполагавшей, что он будет бежать и падать.

– Может быть, – грубо бросил он, – мне не нужна твоя компания?

– Тогда возвращайся в свой собственныйпарк. Помоги мне спешиться.

Он поднялся и неохотно двинулся к ней. Насколько он помнил, она была на три года младше его. Какой мужчина его возраста, обладающий чувством собственного достоинства, будет интересоваться двенадцатилетней?

Но, снимая ее с дамского седла, он обнаружил, что она оказалась не совсем плоскогрудой. У нее были грудки-бутоны, почти незаметные под амазонкой. Но он почувствовалих, когда она поневоле прижалась к нему, слишком быстро скользнув вниз вдоль его тела.

– Ой! – засмеялась она.

– Упс! – одновременно с ней пробормотал он… черт побери, он надеялся, что не покраснел. Он снова нахмурился.

Она была совсем крохотулькой. И едва достигала его плеча. Впрочем, за последние три-четыре месяца он изрядно вытянулся. Если она и собирается подрасти, то пока этого не произошло. Внешне она все еще

была ребенком, даже если уже не чувствовала себя им.

Черт побери, его друзья по школе подняли бы его на смех, если бы видели, что он тратит драгоценный день каникул на эту худышку.

– Сто лет здесь не была.

– Не ты одна.

– Сегодня ты не нырял. У тебя сухие волосы.

– С дерева ныряют только дети.

– А ты теперь уже не дитя, – она склонила голову набок так, что перо ее малюсенькой шляпки коснулось плеча. – Как вижу, нет. Ты больше не пират, не капитан корабля и не воин-викинг. Хорошие были дни, правда? Подходи и садись. Расскажи мне о себе.

– А как же этот? – указал он на коня.

– Пегас? – засмеялась она. – Доводилось ли тебе слышать более тривиальную кличку для коня? И менее подходящую? Он тихий, как мышка, и будет спокойно пастись здесь, пока я не соберусь домой.

И она села на траву близ реки, вытащила булавки из шляпки и отбросила ее в сторону, потом поджала колени и расправила юбку на ногах, прежде чем обхватить их руками. Она положила голову щекой на колени и пристально посмотрела на него. Он сел рядом, скрестив ноги.

– Я скучала по тем дням, когда мы были детьми. Я скучала по тебе, Реджи, – с тоской сказала она.

Ну как он мог признаться ей, что он полностью забыл те дни, забыл ее. И не вспоминал, пока она не появилась перед ним верхом на лошади.

Ее губы изогнулись в улыбке, в глазах заплескалось веселье.

– Ты забыл о моем существовании, не правда ли? Мальчишки – противные, безалаберные создания. Но, с другой стороны, у вас хватает, чем забивать голову, не то, что у нас. Ты учишься в школе и, думаю, у тебя много друзей. Я уверена, что они у тебя есть, потому что иногда твои mama и papa находятся здесь, а тебя нет, хотя в школе каникулы. Расскажи мне о школе.

Он пожал плечами.

– А, тоска зеленая.

– Глупости! В мальчиках есть нечто, заставляющее их считать, что выражать энтузиазм по поводу чего-либо и демонстрировать любые другие чувства, кроме презрения и недовольства, недостойно мужчины. Это очень непривлекательно.

– Я и не пытаюсь привлечь тебя.

Они помолчали.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она. – Если так, то я уйду. Даже, несмотря на то, что это ты не на своей территории.

Он повернул голову и посмотрел на нее. Она действительно была хорошенькой маленькой штучкой. Сейчас она вся одни большие, задумчивые синие глаза.

– Анна, – начал он и почувствовал себя ужасно глупо, потому что не знал, что сказать дальше. Он и забыл, что имел обыкновение называть ее так, потому что имя Аннабель казалось ему слишком девчачьим.