Клавиши нашей любви

Шойм Арсений

Конечно, я хотела забрать Палитру к себе домой, но даже думать об этом не имело смысла. Мама никогда в жизни бы мне не разрешила. Посовещавшись с дедушкой, мы пришли к единому решению, что для всех будет лучше, если Палитра останется у него. Во-первых, дедушке будет не так одиноко, а во-вторых, моя нервная система будет целее от потенциально возможных упреков мамы по поводу заведенной кошки.

Сейчас же эта девятилетняя царица удобно устроилась на моих ногах, и неторопливо переводила свой взгляд с дедушки на меня и обратно.

Я начала тихонько чесать у нее за ухом. Это всегда хорошо способствовало ее быстрому засыпанию.

– Она соскучилась по тебе, – плутовски произнес дедушка.

– Да? Она сама тебе об этом сказала? – пошутила я в ответ.

– Я с этой красавицей уже десятый год живу, – деловито заявил дедушка. – За столько лет совместной жизни я уже научился понимать кошачий.

Да ёшкин кот! Вот зачем дедушка сказал именно так? Я сюда не плакать прихожу!

К слову сказать, Палитра – наш первый общий питомец. До этого ни у меня дома, ни у дедушки с бабушкой не водилась никакая живность. Ни кошек, ни собак, даже несчастных рыбок в аквариуме никогда не было. Поэтому к нашему разноцветному чуду мы относились и относимся с особым трепетом.

Я сочувственно посмотрела на деда, который продолжал стоять ко мне спиной. Он по-хозяйски что-то накладывал из сковороды. Естественно мне. Когда я у него в гостях, он никогда не спрашивает, хочу я есть или нет. У него уже все устроено. Даже если я появляюсь без предупреждения, на плите все равно будет стоять кастрюля или сковорода с чем-то ароматным и соблазнительным. Я даже не спорю никогда, просто повинуюсь и жду, когда передо мной окажется уготованная мне порция.

Не прогадала я и на этот раз. Из-за притупившегося в последнее время обоняния, определить сразу по запаху, что именно приготовил дедушка, я не смогла. Четко выделялся только чеснок и специи. Что-то овощное, скорее всего.

– На скорую руку приготовил, – сказал дедушка, водрузив передо мной тарелку с чем-то разноцветным.

Я заинтересованно уставилась на содержимое, пытаясь дать точное определение тому, что мне предстояло съесть.

– Овощное рагу из кабачков? – медленно предположила я, переведя взгляд на дедушку.

– Так точно, – кивнул он. – Сейчас чай налью, чайник закипел уже.

Я вновь вылупилась на тарелку. Слово «тазик» подошло бы под описание размера этой посудины куда лучше. Дедушка явно переоценивал мои возможности.

– Неужели я выгляжу настолько голодной? – беспомощно пропищала я.

– Обычная порция, – отмахнулся дедушка, не переставая хлопотать. – Зато наешься по-человечески. Мать-то, поди, не особо часто балует чем-то вкусным.

Тихонько вздохнув, я ближе подвинулась к столу, стараясь не потревожить Палитру, которая продолжала проваливаться в дремоту на моих ногах.

– Будто ты сам не знаешь, – скрывая грусть в голосе, ответила я. – Тут вопрос, скорее, в том, кто кого балует больше.

Аппетит у меня действительно разыгрался не на

шутку. Взяв в руку ложку, я принялась с энтузиазмом уплетать рагу. Дедушка поставил рядом со мной чашку с чаем, от которого божественно пахло лесными ягодами. Стоит ли говорить, что дедушка хорошо знаком со всеми моими вкусовыми предпочтениями? Пожалуй, это слишком очевидно.

– Хорошо, – попыталась переубедить себя я. – Может быть, я и осилю эту порцию. Хотя она точно рассчитана на двоих, ведь так? Ты же и себе и мне положил?

– Не болтай с набитым ртом, – мягко подметил дедуля. – Нет, это только тебе. Я уже поел недавно.

– Ты меня совсем не щадишь. Ой, я же руки забыла помыть!

Дедушка все это время неотрывно смотрел на меня:

– Один раз не страшно. Как мать в принципе поживает? Поди, как всегда пребывает в своем скверном расположении духа?

– Само собой, – ответила я в промежутке между жеванием.

– Феоктиста не меняется, – поводил плечами дедуля. – Угораздило же такой характер в себе воспитать.

– Все нормально, – отмахнулась я. – Не первый год с ней и ее «самобытным» характером знакома. Уже выучила, как нужно правильно уживаться.

– Давненько она не звонила и не приходила, – задумчиво пробормотал он.

Я лишь развела руками в ответ. А что тут скажешь? В этом вся мама. Какого-то внимания от нее хрен допросишься. Мне иногда кажется, что в нашей семье как раз она исполняет роль дочери. Непослушной, хулиганистой дочери, про поступки которой мне периодически приходится выслушивать от дедушки.

– Мама не меняется, – вторила я словам деда.

– Не знаю, может я ее обидел чем-то, – раздосадовано произнес дедушка. – Что это такое на нее нашло?

– Она сейчас работает много, – ловко соврала я, чтобы не расстраивать его. – Часто допоздна задерживается. Ты вот сказал про то, что она нечасто балует меня вкусной едой, но по правде, дома чаще готовлю я.

Вторая часть того, что я сказала, была правдой.

Дедушка удивленно вскинул брови и посмотрел на меня.

– Серьезно тебе говорю. Я сама часто готовлю и обед и ужин.

– И как она на это реагирует? – полюбопытствовал он.

– Если ты думаешь, что она говорит мне что-то типа «спасибо» или «как вкусно», то ты ошибаешься, – процедила я. – Ест – и на том спасибо. Для меня это равноценно тому, как если бы она меня за это отдельно поблагодарила.

Для дедули словно открылись ворота в другой мир. Он продолжал безмолвно таращиться на меня, изредка хлопая ресницами. Я почувствовала, что он хотел что-то сказать. Может быть, в мое утешение, или хотел возразить что-то, но так и не смог подобрать слов.

– Жизнь идет своим чередом, – поспешила я успокоить дедушку. – Не забивай себе голову плохими мыслями.

Дедушка рассеянно поводил пальцами по столу, после чего вновь взглянул на меня.

– Как дела в школе? – решил перевести тему он.