Кленовые тайны
Шрифт:
— Объяснить вызвавший интерес вашего сиятельства факт не столь уж сложно, — ответила комендант, но на этих словах глаза её предательски забегали, — Ютако при всей его внешней дородности обладает, ах, простите, обладал, весьма хрупким здоровьем. Да, да, так случается, и нередко, — это возражение стало ответом на скептическое хмыканье чародейки, — внешность не всегда бывает показателем здоровья. Особливо, когда речь идёт о такой малоизученной хвори, как аллергия. Парень был подвержен внезапным приступам жуткого насморка или кашля, его глаза становились вдруг красными, как у кролика и слезились. И это ещё полбеды. Главное он мог безо всякой
За этой содержательной беседой они оказались на нужном этаже, абсолютно во всём, даже в малейших деталях, повторял своих собратьев на половине девушек: такой же ковёр на полу, такие же двери по обе стороны коридора с отличными магическими светильниками, те же банкетки в простенках, и те же, судя по всему, ванные и туалетные комнаты по торцу коридора.
И, естественно, шоколадный принц занимал комнату со счастливым номером «семь».
— А Юичи Савара переселился в комнату номер девять, — пояснила госпожа Саюси, хотя ни Рика, ни Вил её об этом не спрашивали, — у нас на одной стороне (мы называем это линией) чётные номера, а напротив — нечётные. На каждом этаже нумерация начинается с первого номера. Так удобнее.
«Кому? — про себя спросила чародейка, — если только вам. Представляю, как „удобно“ добавлять всякий раз к номеру комнаты номер этажа, когда ты пытаешься объяснить, где и как тебя отыскать».
Тем временем комендант отворила дверь комнаты с цифрой «7», заключённой в отличии от своих собратьев-номеров в милую рамочку из цветков сакуры. То, что предстало перед глазами чародейки менее всего соответствовало её представлению о комнате парня в студенческом общежитии. Четвёртый сын Дубового клана тоже ошарашенно замер на пороге, медля погрузиться в гремучую смесь детской комнаты и будуара.
Такое же огромное окно, как и этажом ниже, до самого пола затеняли тяжёлые бархатные занавески фиолетового оттенка. Такой оттенок прекрасно смотрится на лепестках ирисов, но на оконных шторах, покрывале так и не расстеленной для ночного сна кровати, обивке безвкусных в своей вычурности стульев с гнутыми ножками этот цвет выглядел раздражающим. На маленьком диванчике, что примостился у стены на месте кровати второго, выселенного жильца, сидел абсолютно неуместный в комнате двадцатилетнего парня плюшевый медведь, габаритами своими превосходивший пятилетнего ребёнка. Он, вкупе с пушистыми домашними тапочками и наволочкой с корабликами, гораздо больше подходил для комнаты ребёнка, нежели выпускника Кленового института. Впрочем, на этом элементы детства заканчивались.
Четвертый сын Дубового клана подошёл к письменному столу, где в образцовом порядке лежали тетради с конспектами, учебники и письменные принадлежности. Блокнот не содержал ни на первый взгляд, ни на второй ничего интересного. Записи о замене
— Любопытные конфеты производит фабрика Кензи, — вывел его из раздумий голос чародейки, — взгляните сами.
Вил подошёл к девушке. В углу у стены стояли две коробки с фирменным знаком «Дома шоколадных грёз». Внутри первой коробки вместо конфет обнаружились пустые бутылки из-под пива, а в другой — точь-в-точь такие же бутылки, только полные.
— Маскировка, — улыбнулся коррехидор, — полагаю, пронести спиртное в общежитие при бдительной госпоже Саюси не так-то просто. Зато сладкие подарки от родителей в запечатанных коробках — извольте.
— Конфеты и шоколад тут тоже в избытке, — Рика показала на залежи разномастных коробок в другом конце комнаты. Ему было чем угостить любимую девушку. При этом я никак не могу взять в толк, что за человек жил в этой комнате. С одной стороны —наблюдаем почти армейский порядок: даже коробки с конфетами разложены по размеру, стол можно показывать, как образец для первокурсников. Но совершенно иная картина вырисовывается, если мы заглянем в платяной шкаф.
Рика распахнула дверцу шкафа жестом фокусника. Вил подумал, что чародейка уже успела сунуть туда нос.
В шкафу царствовал хаос, единый и неделимый. Все вещи, а их было много, очень много, были свалены как попало, скомканы и переплетены в некие противоестественные клубки.
— Как в одном и том же человеке могут одновременно уживаться такой любитель порядка и сторонник запихивать свои, отнюдь недешёвые, вещи кое-как! — Рика не без отвращения указала на грязный белый носок, подобно языку, высунувшийся из груды одежды.
Коррехидор задумался.
— Возможно такое лишь в одном случае: в комнате и в шкафу порядок наводят разные люди.
— Интересно, какие? — Рика закрыла шкаф и переместилась к книжной полке, инородным телом выделявшейся среди будуарно-детской обстановки, — ведь жил Кензи в гордом одиночестве.
— Я полагаю, что шоколадный принц нанимал кого-то для уборки комнаты. Следить за носильными вещами ему приходилось самому, а делать этого он либо не умел, либо не желал. Любопытно было бы поговорить с тем парнем, который жил вместе с ним прежде. Надеюсь, он сможет нам рассказать о погибшем. Ну, и с его друзьями тоже неплохо было бы побеседовать.
Рика бросила взгляд на часы.
— Если в Кленовом институте такие же порядки как были у нас в Академии, то через десять минут наступает время обеденного часа.
— У нас университете давали полтора.
— У нас — ровно час. Думаю, в Кленовом институте также есть время обеда. Используем его, чтобы побеседовать со студентами.
Комендант Саюси подтвердила их предположение об обеденном времени, и о том, что часть студентов пользуется трапезной, а некоторые предпочитают перекусывать тем, что им прислали родители, или же они сами сумели закупить во время выхода в город.