Клеопатра из графства Дербишир

Бакли Эмеральд

Эрни откашлялся, а затем совершил большую ошибку – повернулся к Пэтти лицом. Теплый свет свечей играл в ее кудрях, подчеркивал соблазнительные округлости, обтянутые юбкой и свитерком.

– Не знаешь, что сказать? – Лицо у нее вытянулось. – Значит, тебе что-то не по вкусу. Что же?

– Нет-нет… все в порядке. – Все мне по вкусу. Даже слишком. – Потрясающая кровать!

Она просияла.

– Правда? Ты правда так думаешь?

– Правда.

– Не хочешь скинуть ботинки и прилечь? Не бойся смять простыни,

я не возражаю.

Господи помилуй, неужели она так наивна, что делает подобное предложение без задней мысли? Может быть. А может, и нет. В любом случае на эту кровать я не лягу, твердо сказал себе Эрни. Даже за все блага мира.

– Ну же, Эрни! Я целый час на ней провалялась и могу поклясться, у нее самый мягкий матрас на свете! Вчера в магазине я не могла как следует проверить ее на мягкость, потому что нас с Фэй ждало такси, но доверилась своим инстинктам и, видишь, не ошиблась!

Такси! Черт побери! Эрни начисто забыл, что внизу их ждет такси! Вот и повод, чтобы, не теряя достоинства, увильнуть от “испытания на мягкость”.

Испустив мысленно вздох облегчения, Эрни сообщил Пэтти, что их ждет машина.

– Что же ты сразу не сказал! – И она бросилась задувать свечи.

– Ничего страшного, я…

В этот миг Пэтти задула последнюю свечу, и комната погрузилась во мрак. Пэтти рассмеялась тихим грудным смехом.

– Похоже, я поторопилась. Подожди секундочку, где-то здесь был выключатель.

Но Эрни не собирался стоять в бездействии рядом с этим маленьким сексуальным метеором. Он осторожно двинулся в сторону двери. Выключатели обычно бывают возле…

У самой двери они столкнулись. Оба вскрикнули от неожиданности. Эрни рукой уперся в теплую упругую грудь. Пэтти пошатнулась, и ему пришлось схватить ее за плечи.

– Извини! – Она снова рассмеялась, и Эрни ощутил на лице ее дыхание. – Я шла к двери.

– Я тоже.

Он отпустил ее, как только уверился, что оба прочно стоят на ногах, но этой секунды оказалось довольно: все тело Эрни словно воспламенилось, а в чреслах проснулся и нетерпеливо заурчал голодный зверь.

Эрни стоял в темноте, борясь с желанием. По счастью, жизнь в семье аристократов научила его справляться со своими чувствами. Родители не одобряли эмоциональности, полагали, что “от этих глупостей” одни неприятности. Став взрослым, Эрни не раз убеждался, что они правы.

– Ну вот, какой-то выключатель я нашла. Будем надеяться, что он от люстры…

Послышался щелчок, и вспыхнула лампочка над дверью.

У Эрни пересохло во рту. Как Пэтти хороша! Черт, не просто хороша – прекрасна! Будь она просто хорошенькой, это еще полбеды: на хорошенькую можно не обращать внимания…

– Ладно, хватит дурака валять, – спохватилась Пэтти. – Беру рюкзак, и идем.

Эрни молча кивнул, пораженный тем, что открылось ему во внезапно вспыхнувшем свете. Почему

Хью его не предупредил? Почему не рассказал, какая Пэтти красавица? “Бойкая… очаровашка…” – какие-то пошлые, кургузые слова, ни в малой мере не передающие ее безыскусной прелести!

Впрочем, где Хью разбирать красавиц? Он без памяти влюблен в жену. Впервые Эрни подумал, что в статусе женатого мужчины есть свои преимущества.

Цокая каблучками по голому полу, Пэтти убежала в спальню – бывшую спальню – и мигом возвратилась с рюкзаком в руках. Она забросила рюкзачок на плечи: это движение привлекло внимание Эрни к ее груди, и голова у него от возбуждения пошла кругом.

Сверхъестественным усилием воли он удержался от слов: “Знаешь, я передумал, давай лучше проверим кровать”. Собрав всю силу духа, Эрни повел свою спутницу к дверям. Только бы выйти на лестницу, говорил он себе. Подальше от этой чертовой квартиры, от кровати, от свечей, превращающих Пэтти в воплощение соблазна… Когда они вышли на площадку и Пэтти заперла дверь, Эрни облегченно вздохнул.

Он рано обрадовался.

Спускаясь с Эрни в лифте, Пэтти с завистью поглядывала на его пальто. Черное и мрачное, оно придавало ее спутнику загадочный, прямо-таки шпионский вид. Решено, такое пальто она себе и купит, как только появятся деньги. Никаких больше простецких куртенок! Шик, загадочность и холодная элегантность – вот что ей нужно.

Впрочем, Пэтти не жалела, что разорилась на кровать. Это важнее. Остается только надеяться, что с оформлением своего лежбища она не переусердствовала.

– Эрни, скажи честно, как тебе кровать? Эти черные простыни не слишком… э-э-э… недвусмысленны? Я ведь могу вернуть их в магазин и обменять на что-нибудь не столь вызывающее.

Эрни прокашлялся.

Что-то он часто кашляет, подумала Пэтти.

– Слушай, ты не простудился? Если плохо себя чувствуешь, я не хочу тебе навязываться.

– Прекрасно я себя чувствую, – с легким удивлением ответил он. – С чего ты взяла, что я заболел?

– Ну, ты что-то притих и все время покашливаешь. А один раз мне показалось, что ты охрип. У нас человека с такими симптомами живо укладывают в постель с термометром и грелкой! Дай-ка я тебе лоб пощупаю.

Эрни отшатнулся.

– Да нет у меня температуры!

– Вот теперь у меня действительно проснулись подозрения…

Пэтти снова протянула к нему руку, и Эрни снова дернул головой. Может быть, мелькнула у него мысль, она ищет предлог, чтобы до меня дотронуться?

– Фэй и Хью будут очень недовольны, если я вытащу тебя, больного, на улицу в такой холод!

Наконец он поймал ее руку.

– Я не болен! И хватит об этом, договорились?

О-о, какой металл в голосе! И какая крепкая хватка! Пальцы сильные, теплые – но не горячие, значит, температуры и вправду нет.