Клетка для лжецов
Шрифт:
Не успел он приземлиться, как правую ногу пронзила такая боль, что все пережитые приступы вдруг показались ученому цветочками. Он стиснул зубы, чтобы не заорать, и с ужасом опустил глаза вниз.
Из правого бедра торчал железный штырь, разглядеть который под брезентом не представлялось возможным. От боли Най не мог полноценно вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. И ведь рухнул он далеко не бесшумно, а значит, до его пленителей скоро дойдет, с чем связан грохот с улицы. Если еще не дошло…
Он почувствовал себя бабочкой, прибитой гвоздем к доске.
*
Вэйл
Лорента, пусть и нехотя, но согласилась, и вот они в напряженном молчании шли к “Атлантике”, пока Вэйл подыскивал незатейливые способы уничтожить эту нефритовую жижу. Поскольку девушка все время была рядом, он решил оставить свое нехорошее дельце до поры до времени — а именно, до той самой удобной минуты на корабле, когда Лорента будет так увлечена своим ненаглядным дохляком, из-за которого Вэйл чуть не расшибся в лепешку, что упустит из виду все его махинации с флаконом и прозевает момент, когда он заменит снадобье чем-нибудь попроще — водой или спиртом, например.
Подло ли это? Конечно. Орала ли от этого его недобитая совесть адским криком? Еще как! Она не затыкалась даже тогда, когда Вэйл в тысячный раз напоминал себе, ради чего он это делает. Совесть — упрямая штука, ее нельзя убедить ничем, поэтому остается только игнорировать ее голос и надеяться, что когда-нибудь в будущем она позволит ему спокойно заснуть, не напоминая, как вероломно он отнял у невинного человека невесть сколько лет жизни.
В минуты особенно сильной власти над его разумом совесть и вовсе позволяла себе называть готовящуюся подлость убийством. С этим Вэйл, впрочем, согласиться не мог — конечно, идиоту было понятно, что после одиннадцатой колонии Наю внезапно стало намного хуже, но ведь усугублять его состояние у Вэйла и в мыслях не было. Он просто собирался оставить здоровье ученого на откуп его самого.
И это был самый поганый и слабый аргумент, который только можно было себе вообразить. Вэйл сжимал пальцами обернутый в пергамент флакон, лежащий в кармане, и считал секунды, неумолимо приближающие их к “Атлантике”. Лорента почти бегом преодолела оставшееся до корабля расстояние и постучалась во входной люк с видом счастливой маленькой девочки, победившей во всех детских играх разом:
—Эй! Най, мы вернулись!
Вот только никакой реакции не последовало.
Лорента встревоженно обернулась на Вэйла:
—Может, он без сознания?
Он и сам подумал об этом, но, подойдя к люку, заметил, что поворот замочной скважины говорит о другом.
—Он закрыл корабль снаружи, —Пилот нащупал в кармане ключ и вставил в замок, распахивая люк.
—Черт, мы же запретили ему выходить! —Злилась Лорента почему-то так же по-детски, как и радовалась. Она так решительно шагнула на борт “Атлантики”, будто все-таки надеялась застать Ная там и хорошенько поколотить. Но ученого внутри не обнаружилось, и Вэйл мысленно поблагодарил его за предоставленное для пакости со
—Надо идти искать его, —Встревоженно бросила Лорента.
Вот только этого не хватало!
—Что, даже не поищем его по отсекам? —Хмыкнул Вэйл, —Вдруг, в какую-нибудь щель просочился? Это он может…
—Ты сам сказал, что он запер корабль снаружи, —Лорента не настроена была реагировать на его шутки, —Остается надеяться, что он ушел недалеко…
—Иди, если тебе надо, —Пилот добрался до своего кресла и с облегчением уселся в него, закинув ногу на ногу, —Я к нему в няньки не нанимался.
—Но… а если с ним что-нибудь случилось? —Растерялась Лорента, —Если он потерял сознание?
—Я ясно сказал ему ждать нас здесь. Если ему не хватило мозгов меня послушать, это не мои проблемы, —Вэйл достал сигарету и закурил, —Тащить его идиотские кости на своем горбу я не собираюсь.
Милое личико Лоренты снова озарилось праведным гневом. Она свела брови к переносице в таком истовом негодовании, что пилот восхитился ее талантом актрисы.
А потом усомнился — можно ли вообще отыграть беспокойство за безразличного тебе человека так искренне? Что, если это не Лорента пыталась его обмануть, а он сам понапридумывал себе невесть чего на ее счет?
—Так нельзя, —Наконец выдавила она, —Он же… один из нас.
—Каких к черту “нас”!? —Вэйлу порядком поднадоела ее внезапная праведность, —Я здесь — обыкновенный наемник, летаю туда-сюда ради того, чтобы скостить себе срок. Ты — и того хуже: аферистка и шарлатанка, проникшая на корабль нечестным путем. А он… просто делал вид, что желает процветания пыльному гадюшнику, пока на самом деле искал способ спасти свою жалкую шкуру. Здесь каждый сам за себя, Лапочка.
Трудно говорить подобные вещи девушке, даже такой лживой, как Лорента — но Вэйл сказал, и не пожалел об этом ни на секунду.
Эти слова могли обезоружить кого угодно — вот и Лорента внезапно растеряла весь свой пыл и часто-часто заморгала, чтобы не дать глазам пролить ни слезинки. Если она и порывалась ответить ему чем-то резким, то каждый раз быстро оставляла эту затею. Потупив голову, девушка шагнула к люку и обернулась лишь на самом пороге:
—Однажды ты поймешь, что делал что-то не то, —Голос у нее дрожал, —Но будет слишком поздно.
Вэйл не стал отвечать ей. Девица просто озвучила самое очевидное умозаключение на свете, которое он понял про себя еще много лет назад. Ледяными от нервозности пальцами он коснулся флакона в кармане, словно надеясь, что он исчезнет сам собой.
А потом кто-то забарабанил в люк. Судя по звуку, долбили со всей дури. Лорента, что как раз собиралась выходить, даже вздрогнула от неожиданности и сделала заметный шаг назад.
—Вэйл! Лорента! Откройте! —Проскрежетал голос снаружи.
—Это Най! —Лорента мгновенно спохватилась и бросилась к люку.
Не успела она его распахнуть, как ученый, что все это время опирался на него, буквально завалился вперед, словно ноги вовсе его не держали. Если бы девушка вовремя не увернулась, Най утянул бы ее за собой, но сейчас он рухнул на пол в одиночестве под аккомпанемент непритворного крика ужаса.