Клинки чужого мира
Шрифт:
Слушая барона, Генрих не мог сдержать улыбки. Мало того, что барон Краус рассказывал о событиях многовековой давности, как будто они произошли вчера, так он едва не взрывался от бушующих в нем страстей. «Хорош призрак, ничего не скажешь, - думал Генрих.
– Представляю, каким несносным был он при жизни».
– Господин барон, - обратился к фон Циллергуту Генрих, не в силах удержаться от желания проучить спесивого рыцаря.
– Мне очень не хочется вас расстраивать, но ваши сведения устарели.
– Что значит устарели?
– растерялся
– Император Людвиг Четвертый умер…
– Как умер?
– в ужасе вскрикнул барон.
– Когда? Почему мне об этом не доложили?
– Да, умер, - повторил Генрих.
– Лет семьсот назад. А что касается швейцарцев, так они теперь имеют свое государство и давным-давно не воюют. Вы напрасно думаете, что это они объявились в Регенсдорфе.
Но барон не слушал Генриха. Он обхватил голову руками и, покачиваясь в метре от земли, громко стенал:
– Ах, какое горе - император скончался! Что ж теперь будет-то? Кто наведет порядок? Кто проучит этих жадных папистов и швейцарцев?
Вдруг барон встрепенулся и, грозно насупив брови, заорал:
– Эй, Ремер из Майнбурга, ты еще здесь, мерзавец?
– Тут я, господин барон. Что вы кричите, будто у вас украли полковое знамя, я не глухой. И обзываться зачем? Я вам не крестьянин-лапотник.
– Из стены выплыл еще один призрак - немолодой, ростом под два метра, седыми усами. На плече грозный усач тащил огромный двухметровый меч. Олаф шумно вздохнул.
– Да, Генрих, признаюсь: ты меня убедил. Подумать только - я вижу настоящих призраков! Кто сможет в такое поверить? Как такое возможно? И ведь мало того, что я их, этих двоих, вижу! Ты представляешь? Вижу! Так ведь я еще и слышу их! Эх, как жаль, что я не могу увидеть также тех, на кого кричал этот барон-невежа. Полжизни отдал бы за один взгляд…
– …Да закройте же ему, наконец, кто-нибудь рот!
– полным страдания голосом крикнул барон Краус.
– Сил моих больше нет. Одно и то же, одно и то же. Ты о чем-нибудь другом можешь говорить? А? Эту историю я выслушиваю от тебя уже в миллионный раз. Господин Ханс фон Дегенфельд, спасите меня от этого пустоголового ландскнехта, один вы на него только и можете повлиять.
В этот раз Ханс фон Дегенфельд сменил фрак на военный мундир времен наполеоновских войн, в котором выглядел весьма эффектно.
Олаф Кауфман негромко присвистнул и пробормотал:
– Или я сошел с ума, или… - он не договорил - призрак, повернувшись лицом к нему и к Генриху, произнес:
– Честь имею представиться, я - Ханс фон Дегенфельд, офицер и один из лучших дуэлянтов своего времени. Не сочтите мои слова за бахвальство, просто я всегда говорю правду вслух.
– Это верно, - кивнул призрак Ремера из Майнбурга.
– Нам с господином бароном посчастливилось наблюдать несколько его поединков. Правда, это было давно, когда господин Ханс фон Дегенфельд был еще жив. Уж до чего ловко владеет шпагой - слов нет. В мое время про таких говаривали «пружинный боец». Это потому, что шпаги
– И честь для него дороже всего, - с уважением добавил барон Краус фон Циллергут.
– Не приведи господь обвинить его во лжи. Я уверен, что в этом случае он заключит договор хоть с самим дьяволом, лишь бы только притянуть обидчика к ответу.
Ханс фон Дегенфельд улыбнулся:
– Господин барон шутит. С дьяволом я не стал бы вести переговоры, даже если б дело касалось моей чести. К тому же я слышал, что дуэли сейчас не в моде.
Генрих внезапно приложил палец к губам: с улицы донеслись громкие голоса и смех.
– Карлики!
– испуганно выдохнул глюм Плюнькис. Древнерожденные тревожно зашумели, принялись поспешно подниматься, но Генрих остановил их.
– Нет, это не карлики, - сказал он, взмахом руки призывая всех к тишине.
– Это мои одноклассники заявились, хотят…
– Хотят проверить собственную храбрость, забравшись на кладбище ночью, - выступая вперед, перебил Генриха Олаф.
– Было бы здорово, если бы вы, господин барон, или кто-нибудь из ваших друзей явились перед ними, когда они соберутся в капелле.
– Олаф посмотрел на Генриха, подмигнул ему и закончил:
– Тогда бы они мигом поняли, кто из них чего стоит!
Призраки и древнерожденные посмотрели на Генриха.
– Вы в самом деле этого хотите?
– спросил Ханс фон Дегенфельд.
Генрих на мгновение задумался. С одной стороны, ему казалось, что подобная жестокая шутка не совсем красива, но, с другой стороны, представлялся действительно замечательный случай проучить насмешников.
– Хорошо, - кивнул Генрих.- Если вам нетрудно, припугните наших гостей.
– Тогда мы пошли, - прошептал барон и исчез вместе со своими двумя приятелями. Во всем здании воцарилась непроницаемая чернота.
Глава XX УМОЛЯЮ, НЕ ГУБИТЕ!
Тише, тише!
– услышал Генрих голос Терезы Штольц, своей одноклассницы.
– Как тут темно и жутко - аж мороз по коже.
– Пока спрячемся тут, - сказал Клаус.
– А как Генрих появится, выскочим с ужасным визгом и напугаем его до смерти. Никто не желает спуститься в подвал и проверить, все ли покойнички на своих местах?
– Сам и проверяй, коль охота, - буркнул Томас Вольф.
– Хватит того, что ты нас на кладбище затащил.
– А вдруг там ведьмы внизу?
– прошептала Тереза.
– Чушь, - небрежно ответил Клаус Вайсберг.
– Хотя я и не отрицаю существования ведьм, все же с такими отчаянными парнями, как мы, ни одна ведьма не рискнет тягаться. Мы ведь, Тереза, мужчины, рыцари, можно сказать. А рыцари, как известно, всегда защищают дам. О себе я говорить не буду: за того, кого я полюблю и кто полюбит меня… - Клаус сделал многозначительную паузу, - я готов хоть в ад шагнуть, чтоб сразиться со всей бесовской породой. Вот ты, Тереза, любишь кого-нибудь? Ну признайся - любишь?