Клинки чужого мира

Райтер Мартин

Сердце мальчика защемило от радости и счастья, на глаза навернулись слезы благодарности. Генрих украдкой смахнул их, потом протянул руку гному и пожал крепкую ладонь.

–  Нет ничего приятнее, чем услышать такое, - сказал он.

Глава XXVII ЭЙВИНД, СКАЛЬД ЯРЛОВ

Гном Ильвис немного помолчал, а потом указал на Олафа, успевшего оправиться от удара Генриха:

–  Господин Генрих, ваш товарищ показал себя отличным бойцом, настоящим воином. У него храброе сердце. Не каждый решится

биться вслепую. Передайте, пожалуйста, ему благодарность от нашего имени.

Очень жаль, что сам он нас не слышит и не видит.

Генрих кивнул, повернулся к Олафу. Гроза школы, усевшись на землю, с подозрением рассматривал повязку на своей ноге. В метре от него, боязливо переступая с ноги на ногу, топталась молоденькая домовиха с чистой тряпочкой и полным ведерком воды в руках.

–  Олаф, ты как?
– приблизившись к другу, спросил Генрих.

–  Да живой, что со мной может случиться?
– ответил тот.
– Но если я хоть что-то понимаю во всем этом, можешь смело проломить мне голову! Против кого я дрался? Чудеса, да и только! Ты как-то обронил, что вокруг полно невидимых существ, но я до сих пор не могу этого понять и в это поверить, хотя какой-то черт мне едва ногу не оттяпал… Хм. А потом я вдруг потерял сознание, будто девчонка. Представляешь? Собрался идти, уж не помню куда, как вдруг - бабах!
– в глазах потемнело. Еле очухался. Н-да-а… Такого со мной еще не бывало, - Олаф пощупал затылок.
– И шишка есть. Чем это меня так долбануло? Камень, что ли, кто-то бросил? Ты ничего такого не заметил?

–  Нет, камня я не заметил, - ответил Генрих, пряча глаза.
– Как я рад, что ты жив…

–  Угу, - буркнул Олаф.
– Я бы этому гаду, что мне голову едва не проломал, руки бы повыдергивал… Они еще здесь?

–  Что?

–  Да твои друзья, невидимки.

–  Здесь, - Генрих кивнул.
– Они очень благодарны тебе. Говорят, что ты вел себя геройски.

–  Ерунда, - Олаф махнул рукой.- Передай им, что это они молодцы. И спроси, может, они видели гада, который меня стукнул?… Убитых много?

Генрих энергично покачал головой:

–  Кажется, никто не погиб. Но много раненых. Карлики, к счастью, интересуются пленными врагами, а не мертвыми.

–  Как инки, стало быть?

–  Что, как инки?

–  Ну, инки ведь тоже сражались для того, чтоб заполучить пленных, - сказал Олаф.
– Они приносили их в жертву.

–  Ну да, - кивнул Генрих.
– Что-то в этом роде. Ты, кстати, перестань терзать свою ногу. Возле тебя стоит, не решаясь предложить помощь, лекарь, который больше тебя смыслит в обработке ран.

–  Шутишь?
– вздрогнул Олаф, недоверчиво оглядываясь по сторонам.

–  Нет, не шучу. Ты ляг, закрой глаза, а она все сделает. И рану промоет, и повязку наложит.

Внезапно со стороны склепа Марты Винкельхофер раздались крики, ругань.

Что за шум?
– хватаясь за молот, крикнул Ильвис.

–  Лазутчика изловили!
– донеслись радостные возгласы.
– В кустах прятался. Думал, наверное, что не найдем.

–  Тащите его сюда!

Послышалась короткая возня, раздался и смолк возмущенный вопль, ветви

раздвинулись, и гномы вытащили из кустов трепыхающегося старика.

–  Как смеете вы проявлять столь чудовищную грубость! Да вы знаете, кто я?! Да сам ярл Квельдульв Хромой меня… - возмущался старик на «эхте».

–  Иди, иди, - оборвал его один из гномов.
– Сейчас разберемся, что ты за птица и что высматриваешь!

Судя по одежде, старик и вправду заявился из Малого Мидгарда. Кто же в нашем мире станет носить серые холщовые штаны и просторную рубаху, подпоясанную кожаным ремешком? Плечи пленника покрывал пурпурный шерстяной плащ с жирными и грязевыми пятнами, плащ закалывался костяной булавкой.

–  Ну, рассказывай, кто такой, что здесь делаешь и почему был вместе с карликами, - начал допрос Иль-вис, но старик оборвал его:

–  С гномами я говорить не стану! Слишком велика честь!

–  Тогда говори со мной, - выступил вперед Генрих, умышленно обращаясь к пленнику на немецком языке.
– Я не гном.

Старик посмотрел на Генриха сверху вниз так, как будто перед ним стоял разговаривающий кот.

–  Вы предпочитаете говорить на варварском диалекте? Или вы думаете поразить меня своими познаниями?
– ответил старик по-немецки, с едва заметным акцентом.
– Оставьте это, - он махнул рукой.
– Я свободно разговариваю на пятнадцати языках.

Услышав разговор на родном языке, Олаф Кауфман поднялся с земли, поблагодарил, кланяясь во все стороны, невидимого лекаря и заковылял к Генриху.

–  Кто это?
– спросил он.
– Я видел этого старика перед самой дракой - он выбирался из могилы. Тоже разновидность привидений?

–  Кто разновидность привидений? Я разновидность привидений?
– возмутился старик.
– Никакое я не привидение. Я - Эйвинд, Скальд Ярлов, из Норддерфера!… Этим именем я горжусь и не намерен скрывать его даже от вас. Я вам скажу больше того - вы можете терзать мое тело, но мой разум вам не подвластен!

Генрих промолчал, с любопытством рассматривая старика. Олаф удивленно хмыкнул и потер затылок.

–  Почему же вы молчите?
– занервничал старик.
– Я ведь вам сказал, что никаких военных секретов выдавать не стану.

–  Почему?
– улыбнулся Генрих.

–  Потому что я, господа, величайший скальд Малого Мидгарда, а не лазутчик.

–  Позвольте мне, господин Генрих, стукнуть этого скальда молотом по башмакам, - обратился к Генриху Ильвис.
– Оттяпаю ему парочку пальцев - мигом вся спесь слетит.

–  Какая наглость!
– возмущенно буркнул старик Эйвинд, но на всякий случай отодвинулся от гнома.

–  Но хоть что-нибудь вам придется сказать в любом случае, - твердо произнес Генрих.
– Вы были на стороне врага, и теперь вы пленник. Не надейтесь, что с вами станут церемониться - гномы и домовые так напуганы скрэбами, что скорей разорвут меня на куски, чем позволят вам молчать…

–  Вы собираетесь меня пытать?
– испугался старик.
– Но ведь так нельзя. Я не солдат, и с вами я не сражался. И потом, я - скальд, я слагаю песни о героях. За что ж меня пытать?