Клинки Ойкумены
Шрифт:
Инспектор долил себе из кувшина:
– Поздравляю авансом. Тем не менее, вы несовершеннолетняя, находящаяся на попечении родителей. Совершеннолетней, согласно законам Лиги, вы станете четыре года спустя, когда вам исполнится двадцать один. Ваш уважаемый отец подал вас в розыск, имея гарантированное законом право принудить вас к возвращению домой. Принудить силой, если понадобится.
– Силой? Пусть только попробует!
– Он попробует, сеньорита. Уверяю вас, он попробует.
– А если я напишу заявление, что отказываюсь от розыска?
– Таких заявлений не существует.
– А если я выйду замуж?
– Еще
– Вы пришли меня арестовать?!
– Я…
– Арестовать, да?
– Вы…
– Учтите, я буду сопротивляться!
Пора вмешаться, понял Диего. Иначе Карни с ее горячностью загубит все на корню. Он видел, что инспектор далеко не так молод, как кажется на первый взгляд. И уж точно не так наивен, как благородная донья Энкарна. Это маэстро на Хиззаце чувствовал себя сопляком, зеленым молокососом, сбросившим с плеч десяток лет, если не полтора. Здесь сел в лужу, там попал впросак – здравствуй, детство!
– Уверен, – придвинув плетеный стул, Пераль сел на него верхом, – мы договоримся. Здесь Хиззац, здесь…
– Пляшут, – кивнул инспектор.
– Платят, – согласился Диего. – Простите, я не слишком хорош в унилингве. Случается, путаю значение слов. С числами проще. Мне говорили, что сто экю – превосходная сумма. Это правда?
Инспектор поскреб ногтями хрящеватый кадык:
– Чистая правда, сеньор. С одним мелким уточнением: сто экю – хорошая сумма. Превосходная сумма – сто пятьдесят экю. Но ради удовольствия общаться с сеньоритой Кастельбро я готов согласиться, что и сто тридцать… э-э… сто тридцать пять экю – сумма, близкая к превосходной. Настолько близкая, что и не отличишь.
– Рад слышать, – Диего выложил на стол веер купюр разного достоинства. Взятка, словно пушечное ядро в частоколе, пробивала катастрофическую брешь в нищем семейном бюджете. Но сейчас был не тот случай, чтобы скупиться. – Это отменит розыск?
– Нет. Это предоставит вам ряд добрых советов, – деньги исчезли в заднем кармане шортов, как по волшебству. Казалось, инспектор, прирожденный фокусник, всосал взятку задницей. – Итак, совет первый: по законам Лиги совершеннолетие наступает в двадцать один год. Но прекрасная сеньорита – подданная Хосе XII, короля Эскалоны. По вашим законам сеньорита войдет в совершеннолетний возраст раньше, сразу после восемнадцатого дня рождения. Если служба надзора положит запрос сеньора Кастельбро под сукно, в чем нас регулярно обвиняют лживые злопыхатели, очень скоро возникнет юридическая вилка между двумя законодательствами.
– Хорошая новость, – оценил Диего. – Продолжайте, прошу вас.
– Совет второй: если вы хотите, чтобы перевесило законодательство, более расположенное к беглецам, вам понадобится бросить в чашу гирьку потяжелее. Например, законный брак. И поспешите, дело не терпит отлагательств. На вашем месте я бы не стал ждать восемнадцатого дня рождения.
– Брак с несовершеннолетней?
– По законам Хиззаца семнадцатилетняя девушка может вступить в брак. Вас распишут при условии, что сеньорита беременна. Анализы должны подтвердить, что вы, сеньор – отец ребенка. В таком случае брак регистрируется в течение пяти рабочих дней. Совет третий: что касается беременности…
– Хотите
Инспектор подмигнул ей:
– Не отказался бы, сеньорита. К сожалению, тогда анализы могут не подтвердить отцовство сеньора Пераля. Есть женщины, которые полагают, что мне стоит пройти мимо – и хоп, живот ветром надуло. Внешность обманчива, на деле я – гигант. Впрочем, оставим скользкую тему. Мой совет касается искусственного оплодотворения. Вот, – он бросил на стол, рядом с кувшином, визитную карточку, – координаты моего доброго знакомого, директора частного центра репродукции. Если сеньор Пераль сдаст сперму в их банк, мой знакомый за скромное вознаграждение гарантирует…
– Спасибо, не надо, – перебила инспектора Карни.
– Экстракорпорал? Вашу яйцеклетку, сеньорита, извлекут со всей возможной бережностью. Я уже не говорю о приятностях для сеньора Пераля, связанных с донорством спермы! Видели бы вы эти амбулатории! Кое-кто приплачивает, лишь бы попасть туда вне очереди…
– Спасибо, это лишнее.
– Подумайте! Три-четыре дня, и готово! Эмбрион перенесут в полость вашей матки так нежно, что вы прямо из клиники побежите в муниципальную регистратуру – оформлять законный брак. Цветы и торт – за счет центра. Все сопутствующие документы, подтверждающие отцовство…
– Вы что-то говорили про скользкую тему? – спросил Диего, взвешивая кувшин в руке. – Намеревались ее оставить? Как по мне…
– О, сеньор! Я спасаю вас в трудную минуту…
Инспектор хотел продолжить спич, но Карни не позволила.
– Спасибо, не надо, – повторила она с нажимом. Затем поразмыслила и исправилась: – Пока не надо. Мы попробуем обойтись своими силами. Диего, ты ведь постараешься? Он постарается, сеньор инспектор. Он будет стараться днем и ночью. Это я вам обещаю. Еще лимонаду?
– Если можно, – инспектор наклонился вперед. Лицо его отразило живейший интерес, хотя Диего полагал, что разговор окончен. – Сеньор Пераль, строго между нами… Вы позволите задать вам пару вопросов? Лично вам? Учитывая, что я пошел вам навстречу в вопросах гонорара за консультацию…
Маэстро пожал плечами:
– Спрашивайте.
– Вы присутствовали в Эскалоне во время мятежа? Я имею в виду, вы и сеньорита Кастельбро? Лично?!
– Да, – Диего ждал чего угодно: просьбы дать спермы в долг, найма в быки-производители, регистрации брака на троих, но только не этого. – Имели такое несчастье. А что, быть свидетелем мятежа – преступление? Это запрещено законодательством Лиги?
– Хорошая шутка, сеньор. Нет, это разрешено. Поймите меня правильно, у меня не пустой интерес. И не служебный, кстати. Мое хобби – историческая реконструкция, новейшее время. Сейчас я воспроизвожу четырехмерную хрономодель Эскалонского мятежа в масштабе один к тысяче. Возможность переговорить с очевидцем… О, вы – мой счастливый случай! Скажите, с чего все началось?
– С ареста короля, – вздохнул Диего.
– Вы имеете в виду злополучный визит Хосе XII в Монте-Элевадо?
– Да. Его величество с самого начала не хотел ехать. Когда же все-таки решился… Перед поездкой король намеревался отречься от престола в пользу Карла д'Аренальди, своего старшего сына. Император Бонаквиста, посулив мирные переговоры, выманил обоих – и короля, и наследника – с территории королевства и арестовал в Монте-Элевадо. Власть в Эскалоне перешла к Верховной хунте…