Клинок Белого Пламени

Тьма Анна

О проекте «Пламя» и о стирании старых индивидуальностей. О том, как жутко ломали и уродовали, воспитывая нечто новое из того, что осталось от человека и демона. Об Альтаире, который перед смертью отдал остатки своей сути и силы младшему брату. Что-то нарушилось тогда в демонической природе Белого Пламенного. Из них создали идеальное орудие убийства для грядущей войны. И они не должны были пережить эту войну. Учитель Ульрих пошел против своих же, оставив Альтиса в живых и до конца борясь за право сохранить ему жизнь.

Когда появился Ален и исчезла

суть Альтиса, Зверь отделился. Он не только умудрился сохранить себя, но и обрел некую личность. Капризный, как ребенок, страшный темный выродок. И эта личность теперь стремится завладеть Альтисом.

Боги переглянулись, когда демон закончил рассказ, беззвучно переговорили меж собой. Для этого не нужна была даже ментальная связь – они давно понимали друг друга с полувзгляда.

– Ал, тут такое дело… – начал Стримбор и запнулся.

– Ты шестьдесят лет из своей жизни вообще не помнишь, – продолжил Коган, глядя в стол.

– Мы не говорили… – Траэллита барабанил пальцами по столу, разглядывая движущиеся при этом перепонки. – Зверь уже обретал волю и брал над тобой верх, брат. Тогда мы его усыпили и растворили в тебе. Но на это понадобилось шестьдесят лет, десять из которых мы ловили тебя по мирам. Альтаир решил: раз ты не помнишь, то и знать тебе этого не надо…

– Чтобы ты не боялся сам себя, – пояснил Стримбор.

– И мы поклялись молчать, – все еще разглядывая стол, закончил Коган.

Вопреки ожиданиям, Альтис не взбесился, хотя желваки так и ходили на скулах.

– У нас нет лишних пяти десятков лет, – сказал он почти спокойно после молчания, показавшегося бесконечным. – У нас вообще нет времени.

Глава 7

Оковы

Золотой Дракон лежал под красным кленом и листал Книгу Творения. Перо имело вид карандаша, и Дракон то и дело задумчиво грыз металлическое навершие.

Изящная вязь строк переливалась перламутром и золотом. Дракон подцепил коготком золотое окаймление страницы, перелистнул, пробежал взглядом по строчкам, сощурив глаза. Глаза у Золотого Дракона были удивительные – без зрачков, переливающиеся всеми цветами радуги. В таких легко утонуть.

– Смычок!

Дракон обернулся и увидел, как к клену бежит легкая полупрозрачная тень, на ходу принимающая облик черноволосого худенького мальчишки лет пятнадцати.

– Я был у нее. Она сказала, что придет, как только разберется с одной проблемой… – Мальчик замялся, не желая уточнять подробности.

Дракон тяжело вздохнул:

– Знаю я эту проблему… папой зовется… Они опять что-то не поделили? Или кого-то?

– Ну ты же их знаешь, – грустно ответил мальчишка. – Они же принципиальные. Как сцепятся – так все, туши свет, спасайся Вселенная. Но она передавала тебе привет и спрашивала, как у тебя дела.

– Передай мой горячий привет, – задумчиво ответил Дракон. – И скажи, что если зову, значит, она мне действительно нужна. Против меня играют пятеро…

– Так сложно? – Мальчик сел рядом, озадаченно нахмурился. – Может, мне

с тобой пока побыть?

– Нет, – мотнул головой Дракон. – Не хочу рисковать своим миром. Здесь нужна ее тяжелая карающая длань. Нам с тобой даже на пару такой клубок не распутать. Погляди-ка, какой у меня мирок получился! – И Дракон подвинул к мальчику Книгу Творения.

Тот полистал страницы, всмотрелся в строки… Вцепился в тяжелую обложку, вчитался в текучий текст…

– Смычо-ок! Сдуреть! Как так получилось?! – Мальчик восхищенно прищелкнул языком.

– А Тьма его знает, – отмахнулся Дракон. – Ты же знаешь, я люблю эксперименты.

– И что… все?! – недоверчиво переспросил мальчик.

– Все! – подтвердил Дракон. – Абсолютно каждый разумный владеет азами Искусства и имеет возможность воздействовать на окружающую реальность. В любом другом мире даже самых неумелых и бездарных называют волшебниками, одаренными и так далее… У меня же магами зовут только сильнейших. Правда, Искусство разделилось…

– Вижу. Досадная неприятность… В Творении использованы Жизнь и Смерть? Но это просто гениально! Гениально, Смычок!

– Не льсти мне, – смутился Дракон. Нахмурился: – Так или иначе, в одиночку я рискую проиграть.

Мальчик вернул Книгу и задумчиво помолчал, рассматривая собеседника. Неожиданно его облик стал меняться, и через полминуты перед Золотым Драконом стоял молодой мужчина, красивый, как все боги.

– Хорошо, Смычок. Я понял. Постараюсь побыстрее отправить ее к тебе.

Он вскинул руки над головой ладонями наружу, потянулся к небу и встал на носочки, как танцор-балетмейстер. Обернулся огромной черной птицей, взлетел и растаял, как тень. Дракон проводил птицу взглядом, полным тепла, по-доброму усмехнулся:

– Эх, Теневой… Все летаешь в облаках…

И снова вернулся к изучению искусной вязи строк в Книге.

– Лирил в переводе с эльфийского означает Отраженный. Взгляните на это. – Альтис обвел рукой открывшуюся панораму.

Белый город стоял немного на возвышении, подступая к самой воде. Холодное синее озеро зеркально отражало в себе весь городок. И казалось, что их два – один на земле, другой в воде. Эльфы всегда любили ваять произведения искусства из своих городов. И Лирилом можно было любоваться часами – его прямыми и тонкими линиями зданий, высокими шпилями двух башен-близнецов, искусно вырезанными в каменных стенах цветами, деревьями и животными.

Ученика ламия в дальнейший поход не взяли, и отряд уменьшился на одного участника. Риноилю пора было возвращаться на корабль, о чем в приказном порядке ему еще с вечера сообщил бог морей. Эльф немного поспорил, но быстро сдался.

– Полюбовались? – холодно поинтересовался демон. – Теперь в путь.

– Какая же ты бука, Альтис, – надулась Карэн. – Ну неужели нельзя хоть немножко здесь погулять?

– Можно одной наглой девчонке выдать ремня! – рыкнул Пламенный. – Вот тогда сможешь меня обзывать сколько влезет. Зато перестанешь перечить.