Клинок Белого Пламени
Шрифт:
Малыш подбежал к демону со сломанной веткой в руках и радостно продемонстрировал сидящую на листочке занятную букашку. Нет, не эльфийский это мальчишка! Эльфята не ломают веток и не радуются возможности что-нибудь разбить и разрушить. Альтис повосхищался насекомым, потом надел на голову ребенка получившийся венок.
– Ну-ка, малыш, посиди спокойно, – попросил демон, доставая блокнот и уголек для рисования.
Эльфенок послушался, но спокойно сидел недолго, тут же найдя себе какое-то интересное занятие. Альтис поглядывал на играющего мальчика и рисовал легкими штрихами. Любой
Мальчик на бумаге выходил на диво хорошеньким. Тонкий, гибкий, изящно сложенный и легкий мальчишка в венке из полевых цветов. Закончив набросок, Пламенный снова скептически скривился. Недостаточно твердая рука и неуверенный штрих. Тем не менее страница была перевернута, а не выдрана и сожжена. Взглянув на снова усевшегося перед ним ребенка, демон поймал момент и сделал новый набросок, на этот раз работая более тщательно и стараясь сдержать дрожь в руке.
Рисунок был портретный. Чуть склоненная набок голова, полуулыбка на губах, немного задумчивый взгляд, темные глаза в пушистых ресницах. Каждый цветочек в венке, каждая запутавшаяся в роскошной белой шевелюре травинка были детально вырисованы.
– Восхитительно…
Пальцы дрогнули, и тень на изгибе плеча получилась кривоватой.
– Не надо говорить мне под руку, – невозмутимо попросил Альтис, исправляя тень новыми штрихами. – А то можно испортить не только рисунок.
– Прошу меня простить, командор, – сдержанно сказал император, не отрывая восхищенного взгляда от картины, обретающей новые черты под порхающей рукой. – Надеюсь, больше не побеспокою вас не вовремя.
– Ты пришел что-то узнать, Каин? – спросил демон, не поднимая головы. – Это плохая привычка – переходить на официальный тон со мной, если сделал что-то не так.
Император впал в ступор. Демон тонко издевается над ним? Или у него с головой не все в порядке и он действительно считает Тиграна – Каином, его далеким предком? И если верно второе – непростые, видимо, были отношения у предка с Белым демоном, хранителем рода. Хранителем, которого предал Тигран…
– В любом потомке живет предок, – словно прочтя мысли императора, сказал Альтис. – И в тебе живет древний Янтарный король. Каин был достойнейшим из рода, какие бы глупые легенды о нем ни ходили. Это ложь, что Каин – братоубийца и кровавый тиран. Наглая, глупая ложь и клевета. Его брат был ублюдком, рожденным матерью от любовника. Сволочью и властолюбцем, скрывающимся под маской светлой невинности. У Каина хватило воли прирезать братца, за что ему честь и хвала. И я буду обращаться к нему в тебе, потому что он не нарушал наш договор. Я не имею права его предать. Тиграна мне следовало бы убить. На Каина я никогда не смогу поднять руку.
Император молчал, сильнейшим усилием воли сдерживая бурю внутри. Слова демона вонзались подобно отравленному кинжалу под ребра.
– Что я могу сделать для тебя, Альтис? – Тигран опустился на землю, чтобы смотреть на него, как равный на равного. Хотя смертный, кем бы он ни являлся, не будет равен бессмертному. Тем более – такому…
Покосившись
– Не мешать исправлять твои ошибки.
Тут эльфенок подлез поближе к Альтису, заглянул ему под руку, ткнул пальцем в рисунок и радостно сообщил:
– Арох!
– Точно, – кивнул демон и показал портрет ребенку поближе: – Смотри, какой ты красивый, малыш!
– Арох – красивый! – самодовольно сообщил Волчонок и так гордо кивнул, что Альтис не выдержал и рассмеялся.
Едва забрезжил серый рассвет, а отряд уже был в седлах, готовый отправиться в путь. Зевающий и не желающий просыпаться Волчонок сидел на собственной лошади, которую выпросил для себя еще вчера.
– Просыпайся, солнышко ясное! – Алина подъехала на своем рыжем пегасе к эльфийской кобылке и потрепала ребенка по голове, разлохматив волосы. – Да ты еще и не причесанный, чадо…
Достав из кармана гребень, Алина принялась распутывать белую шевелюру, укладывая прядку к прядке. Этим гребешком она обзавелась исключительно ради одного ламия, серебристые кудри которого ей очень нравилось расчесывать. Нравилось, в частности, потому, что этот самый ламий шарахался от расчески, как от метки проклятия.
Подъехавший с другой стороны Арох затянул шнуровку на светлой рубашке мальчика, застегнул пуговицы на легкой курточке с кольчужными вставками. Склонился и вставил ножку малыша в стремя.
– Вот так ногу нужно ставить. Вторую – так же, – сказал Арох. Волчонок послушался. – И лошадку пятками не бей, а то она быстро поскачет и ты упадешь. Понятно?
Волчонок, сонно взглянув на старшего, покивал.
Взобравшись на къяра последним, Альтис оглядел своих соратников. Люди являли собой образец бодрости и уверенности в том, что все будет прекрасно. А вот бессмертные отличались разной степенью унылости. От внимательного опытного взгляда прирожденного командора мало что укрылось.
Младший Волчонок зевал и желал подремать в седле. Этот ребенок был та еще соня, и демон мимолетно пожалел, что поддался на просьбы и до глубокой ночи рассказывал мальчику сказки. Арох беспокойно оглядывал младшего, проверяя, как тот держится в седле, затянута ли подпруга, все ли в порядке. Острая печаль на дне зеленых глаз старшего Волка таилась за этой заботой. Но Арох справится.
Стримбор глядел в светлеющее и наливающееся цветами небо. И за деланым безразличием пряталась безумная тоска по небу. Ветер, который не летает, – это мертвый ветер… И он боялся. Очень боялся больше не взлететь.
Алина и Трэн даже не смотрят друг на друга. Но о том, где и как провели ночь эти двое, опытному глазу демона сказали неприметные для других детали. «Ну малая… Ну… оторва!» – подумал демон, тщательно скрыв свои мысли. Потом покосился на ламия и отправил в его сторону отчетливую мысль: «Убью, к демонам в Тартог».
Ламий обернулся, темно-синие глаза блеснули.
«Это тебе она сестра, – беззвучно ответил бог демону. – А мне – любимая».
«Если ты хоть раз мою малую обидишь, – угрожающе сощурился Альтис, игнорируя серьезный тон и слова Траэллиты, – я с тебя скальп сниму. И не только скальп».