Клинок инквизиции
Шрифт:
– Господи, вразуми, помоги, Господи, верному рабу твоему. Наставь и направь на путь истинный, дай сил на борьбу со злом…
Сенкевич спрыгнул на землю. Они с Клаусом прождали до утра, поочередно заглядывая в окно. Шпренгер всего лишь истово молился.
Глава четырнадцатая
Дан
Они с друзьями обшарили все окрестности монастыря, тела Насти так и не нашли, девушка пропала бесследно. Дан с ужасом ожидал появления новой жертвы, и когда узнал о том, что в ратушу
– Еще одна, – сказал Волдо, пропуская Дана, – двенадцатая.
Он взглянул и выдохнул: не Настя. Главное, не Настя. Все как всегда: белокурая, юная, истерзанная, он уже перестал различать лица жертв.
Волдо злобно сплюнул:
– Вижу, и у тебя, Клинок, не выходит его поймать. Неуловимый он, вервольф, не иначе сам Сатана его охраняет. Проклят наш Равенсбург…
Волдо выглядел усталым, измученным – впрочем, как и все воины Христовы в последние дни.
– Скажи, Клинок, ты ничего странного за собой не замечаешь? – спросил он.
Дан пожал плечами.
– А я, знаешь ли, голоса слышу, – признался Волдо. – Шепчут, зовут куда-то. Не понимаю только, куда… Иной раз кажется, сейчас схвачу меч и начну крошить всех без разбору – женщин, детей… Лишь бы эти голоса замолкли…
Переутомление, нервное напряжение, что-то вроде посттравматического синдрома?
– Тебе отдохнуть надо, – сказал Дан. – Когда в последний раз высыпался?
Волдо уставился на него красными, как у бешеного быка, глазами:
– Да ни при чем тут сон! Выйди на улицу, Клинок! Оглянись! Город сходит с ума. Посмотри, сколько появилось безумных, бесноватых. А колдуны? Да их же как блох на собаке! Мы их жжем, а они множатся… Я солдат, я многое повидал, Клинок. Бывал в разных городах: в осажденных, голодных, чумных… Нигде такого не видел. Говорю тебе, – он перешел на шепот, – на Равенсбурге лежит проклятие! Вымрет он скоро. – Волдо кивнул на жертву, с безнадежностью добавил: – Вот и вервольф этот… Знаешь, где ее нашли? На торговой улице, в аккурат там же, где ты в прошлый раз девку спас.
Значит, оборотню место почему-то важнее личности жертвы… Дан резко развернулся и вышел, ничего не объяснив Волдо. Он отправился в церковную библиотеку.
– Мир тебе, Клинок, – беззубо улыбаясь, произнес брат Юрген. – Опять ищешь какие-нибудь особые книги?
– Нет. Мне нужна самая точная карта Равенсбурга и окрестностей! – не здороваясь, выпалил Дан.
Монах порылся в шкафу, достал свиток:
– Вот, самая последняя и самая точная, рисовалась в прошлом году.
Дан расстелил карту на столе, придавил с двух сторон толстыми томами. Схватил перо, обмакнул в чернильницу.
– Что ты делаешь, Клинок? – возмутился брат Юрген. – Ты же испортишь карту!
– Прости, брат, – пробормотал Дан, рисуя жирную точку в середине Ребедорфа, на месте первого убийства. – Это необходимо для поимки вервольфа.
Вторая точка, поменьше, угнездилась в Равенсбурге, на одной из ремесленных улиц – мастерская шорника, здесь убили Марту Шлуттербауэр. Третья украсила дом аптекаря – Верена Миллер. Дан продолжал отмечать места преступлений. Нанеся все точки, изумленно уставился на результат. Почему же он ни разу этого не замечал? Ведь в пыточной, на столе, лежит карта,
Дан перебрал книги на столе, выбрал самую новенькую, с ровным обрезом, и, орудуя ею как линейкой, принялся соединять точки. Брат Юрген молчал, потрясенный таким непочтительным обращением с сокровищницей знаний.
– Вот! – воскликнул Дан, демонстрируя монаху полученный рисунок.
Линии соединили одиннадцать точек в незавершенную шестилучевую звезду, она накрывала Равенсбург и ближние пригороды. Оставалось добавить только одну точку, чтобы фигура стала законченной. И лишь дом молочницы – место убийства цыганки – никак не вписывался в рисунок.
Монах взглянул на карту и присел, словно его отказывались держать ноги.
– Шестиконечная звезда Соломона, – прошептал он.
– Что это значит? – требовательно спросил Дан.
– Всякий экзорцист скажет тебе, что гексаграмма надежно защищает от злых духов, но у нее есть и другой смысл: начертанная с помощью крови, она становится знаком призыва сильнейших демонов.
– Значит, вервольф не просто убивает, он приносит жертвы. – Дан кивнул, решительно поставил точку, которой не хватало, чтобы лучи соединились. Она пришлась на середину главной улицы, где жила знать. – Вот здесь он убьет последнюю девушку.
Все сходилось: какой-то колдун создал оборотня, чтобы с его помощью накрыть Равенсбург кровавой гексаграммой. Тот послушно выполнял приказы хозяина. Только убийство цыганки было словно бы лишним, никак не вписывалось ни в пентаграмму, ни в типаж жертв. Впрочем, у Дана и без карты сложилось такое впечатление. Вервольф ошибся? Убил для развлечения? Возможно, кто-то расправился с девушкой и подделал «почерк» оборотня.
А с картой Инститориса все просто: там взят неверный масштаб, она приблизительна. Вопрос лишь в одном: сделал ли это инквизитор в силу безграмотности или нарочно, чтобы гексаграмма не бросалась в глаза?
– День Всех Святых, – на брата Юргена жалко было смотреть. Его губы тряслись, словно старик собирался разрыдаться. – Его канун, ночь, когда нечисть выходит в мир. Это лучшее время для вызова демона.
– Значит, осталось двое суток, – подытожил Дан.
– Скорее всего, вервольф убьет завтра, – прошептал брат Юрген, потирая левую сторону груди. – Тогда звезда Соломона будет завершена и готова для вызова.
А что, если последняя жертва – Настя? Вервольф мог похитить ее, спрятать, а потом принести в нужное место и убить. Да, он раньше никогда так не делал, но ведь и в случае с цыганкой тоже изменил своим привычкам.
– Где будет происходить вызов, как думаете?
– Демонолог, вызывая демона, становится в центр гексаграммы.
Дан посмотрел на карту. Не надо было дополнительных вычислений, чтобы понять: центр звезды приходится на ратушную площадь. «Тут хуже всего», – вспомнились ему слова Ганса.
– И что же будет, если вызвать демона?
– Зависит от целей вызывающего, – брат Юрген задыхался, держался за сердце. – Но и это еще не все, Клинок. Для ритуала нужна большая жертва.
– Что, двенадцати девушек недостаточно? – изумился Дан.