Клинок предателя
Шрифт:
— Зависит от того, насколько они убедительны.
— Я докажу вам это, Фалькио, с помощью магии, воспоминаний и сердечной боли, хоть мне и не хотелось бы прибегать к последнему средству.
— Фалькио, я ей не верю, — прошептала Алина.
Эталия улыбнулась.
— Твой отец, малышка, с тобой бы не согласился. Назвать его имя вслух?
Девочка замерла.
— Как хочешь. Время бежит, тьма, скрывающая нас, не продлится вечно, так что вот мое первое доказательство.
Она подошла к лошади и взяла ее обеими руками за морду. Я думал, что животное откусит ей голову,
— Благодарю тебя, Матушка, — мягко сказала она. — Ты снова встретишься со своими жеребятами на дальних пастбищах, лежащих за горизонтом долгой ночи, но это случится еще не скоро, через много лет. Тебе предстоит еще многое совершить.
Я был поражен.
— Как вам…
— А как вам удалось спасти девочку? — спросила Эталия. — Как вы смогли оседлать лошадь фей? Она позволила вам сделать это, потому что видит сердца насквозь: и ваше, и девочки, и мое.
Она подошла ближе.
— А вот второе доказательство, — сказала она и встала на колени передо мной, молитвенно подняла обе руки, сжав ладони. Так древние выражали свою благодарность.
— Не понимаю, почему вы…
— Благодарю вас? Потому что вы спасли мою жизнь, Фалькио валь Монд. Мое второе доказательство поможет вам принять мою помощь.
— Мы никогда прежде не встречались, сударыня. Вряд ли я забыл бы ваше лицо.
Она улыбнулась и поднялась с колен.
— Я была моложе.
— Сколько вам лет? — спросила Алина.
— Я встретила и проводила двадцать три лета. Но когда Фалькио спас меня, мне было тринадцать, как и тебе.
Я попытался вспомнить. Действительно, я побывал в Рижу десять лет назад по поручению короля. Приехал, чтобы рассудить спор между ювелиром и землевладельцем. Король желал, чтобы правосудие свершилось даже в Рижу, в городе, который никогда о нем не слыхивал и подчинялся лишь капризам герцога.
— Ах, — вздохнула Эталия. — Как быстро ваш разум возвращается на излюбленную тропу. Вы очень часто думаете о короле и его законе, но не вспоминаете незначительных милостей, оказанных другим на этом пути. Не помните девушку, которую один мужчина схватил на улице и удерживал против ее воли…
— Шлюха! — воскликнул я, не подумав. — То есть девушка… Вы — та девушка, которая стояла на углу улицы… Я помню…
Она терпеливо улыбнулась.
— Да, этот человек заплатил за мои услуги, но требовал большего, и я ему отказала.
— Он предложил вам больше денег, — сказал я, вспоминая, как он швырнул ей в лицо пригоршню монет.
— Но мы берем деньги лишь для того, чтобы тот, кому мы помогаем, ценил наши дары. А люди считают, что платят нам, словно покупают свинью на рынке.
— Уверена, что многие не отказались бы воспользоваться ими бесплатно, — заметила Алина.
— Тише, дитя, — сказала Эталия. — Дай ему вспомнить.
— Да там и вспоминать нечего, — ответил я. — Я помню этого человека и то, как просил его угомониться. Он не послушал меня — пришлось его проучить. Потом он пошел домой, слегка помятый, но живой, а я уехал. На моем месте это мог бы сделать любой городской стражник или приличный торговец. Я собирался покинуть
Она разочарованно покачала головой.
— Когда это происходило, мимо прошли три городских стражника. Множество торговцев и знатных господ. Никто из них не остановился. Никто, только вы. Неужели вы не можете порадоваться тому, что спасли мою жизнь? Пусть даже и жизнь шлюхи, если вам так угодно?
— Простите меня, сударыня, я не хотел вас обидеть.
— Я и не обижаюсь, так что лучше выслушайте мое третье доказательство.
Она положила руки мне на грудь и наклонилась. В какой–то миг я подумал, что она собирается поцеловать меня, и не знал, как отреагировать, но тут она приникла к моему уху и шепнула:
— Я знаю, как сильно ты меня любишь, знаю, что ты бы дрался за меня, но не здесь и не сейчас. Я заплачу за нас обоих. Не стану царапаться, кусаться и кричать — наоборот, сделаю так, чтобы этот карлик почувствовал себя великаном. Всем известно, что герцог никогда не ложится в постель с одной женщиной дважды. Он оставит нас в покое, уйдет со своими грязными рабами и со своим грязным королем, а мы с тобой вместе состаримся и еще посмеемся, когда эти индюки упокоятся на наших полях.
Я оттолкнул ее.
— Нет!
Эталия продолжала смотреть на меня.
— Мне жаль, мне очень жаль, что вы ее потеряли.
Я грубо схватил ее за плечи.
— Как? Откуда вы знаете? Как вы вообще узнали, что она мне сказала? Отвечайте!
— Потому что я Эталия, сестра Милосердного света, которая поклялась помочь вам. По–другому я не смогла бы убедить вас, Фалькио валь Монд из Пертина. Потому что вы не можете принять милосердия, не ощутив прежде боли.
Эталия отвернулась от меня и пошла к переулку.
— Фалькио, — позвала Алина. — Фалькио, что мы будем делать?
— Мы пойдем с ней, — ответил я и положил руку на лошадиную гриву, чтобы дать понять, что мы уходим. И мы медленно пошли следом за Эталией.
НОЧЬ МИЛОСЕРДИЯ
Трудно описать эту ночь, всё, что сделала Эталия и что она забрала у меня. Женщина спустила с цепи боль, которую я давно и глубоко прятал в душе: по сравнению с ней многодневные пытки показались мне небольшим ожогом. Когда нечаянно прикасаешься к раскаленной печке, боль поначалу острая, но долго не длится. А это…
Когда мы подошли к храму, который, по моим воспоминаниям, не сильно отличался от борделя, меня отвели в комнату Эталии. Алина сказала, что ни за что не расстанется с лошадью, поэтому им отвели место за храмом: там лошадь могла поесть, а девочка — поспать. Эталия пообещала, что здесь нас никто не найдет; у меня совсем не осталось сил, поэтому я ей доверился.
Она велела мне лечь в постель.
— Мне нужно помыться, — предупредил я.
— Я помою тебя, — ответила она и знаком приказала снять плащ. Моя остальная одежда превратилась в рваные лохмотья, пропитанные запекшейся кровью, грязью и нечистотами, и при этом невыносимо смердела. С помощью ножниц Эталия разрезала рубаху.