Клинок самурая
Шрифт:
Гиндзиро нахмурился и принялся протирать прилавок полотенцем.
— Полиции следует патрулировать реку по ночам. Воры совсем осмелели.
— Отчаяние всегда граничит с дерзостью. — Выговорив эти слова, Хиро почувствовал, что гнев испарился, уступив место внезапному ознобу. Если Казу убил Сабуро по приказу Хаттори Ханзо, школа может потребовать ликвидировать всех, кто подозревает его в преступлении. Казу знал, что Хиро и отец Матео раскрыли убийство Акеши, и мог заподозрить, что сёгун и в этот раз попросил их содействия. Казу мог молить о помощи с целью сбить их со следа.
Но Хиро
Хиро хотелось бы верить, что душевное родство (и дружба) остановят руку Казу, но мастер-синоби был слишком хорошо обучен, чтобы тешить себя надеждами. Казу убьет отца Матео, если того потребует его задание.
А Хиро оставил иезуита без присмотра.
Он поспешил домой, пытаясь не сорваться на бег, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. А Хиро очень хотелось бежать, но он все-таки предпочел идти быстрым шагом. Останавливаться лишь за тем, чтобы отвечать на подозрительные вопросы полицейского, значит напрасно тратить время.
Хиро позволил себе припустить бегом, когда миновал храм Окадзаки. Его гэта хлюпали по мокрым улицам, и вся одежда оказалась забрызгана грязью, но вопрос чистоты сейчас волновал его меньше всего.
До этого всего раз в жизни Хиро так отчаянно хотел ошибиться. Но этого не случилось. И в этот раз жизнь, поставленная на кон, была гораздо важнее собственной жизни Хиро.
Глава 25
Когда Хиро приблизился к дому иезуита, до него донеслись причитания. Он замер, внутри все похолодело и вспучилось, как грязь под его деревянными сандалиями.
В тишине среди этих причитаний послышался знакомый голос, поющий на японском. Как и всегда, Хиро подумал о том, как же в такой скорбной музыке может присутствовать столь хвалебный текст.
Синоби наклонился вперед, слегка обессилев от облегчения. Дыхание успокоилось, мысли обрели ясность. Он обругал себя за то, что поддался необоснованной тревоге. Отсутствие логики в мыслях обычно приводит к провалу так же верно, как и клинок убийцы.
Хиро проскользнул через ворота в садовой стене и вошел в свою комнату через веранду. Он решил не рассказывать отцу Матео о том, что Казу солгал. По крайней мере до тех пор, пока не узнает, с какой целью тот это сделал, и не удостоверится, что иезуиту ничего не грозит. К счастью, во время богослужения священника все равно отвлечь было невозможно.
Несколькими минутами позже Хиро вышел из дома в специальных штанах с завязками на лодыжках, сюрко цвета ночи и с куском материи, закрывающим лицо.
Он подтянулся на влажной крыше веранды и, забравшись на солому, пробрался по деревянной балке до конька. Бормотания и фальшивое пение, доносившиеся снизу, перекрывали любой производимый им шум. Оседлав перекладину, Хиро бросил взгляд на пасмурное небо, надеясь, что к ночи дождь закончится.
Внутри дома тихие причитания переросли в довольно громкое бормотание. Главная входная дверь открылась, выпуская на улицу прихожан. В сгущающейся темноте их покачивающиеся фонарики
Хиро лег на балку. В такие пасмурные сумерки, да в отсутствие луны только сова смогла бы увидеть синоби, примостившегося на крыше, но Хиро не хотел рисковать. Не стоило.
На улице раздался грозный лай, напугавший горожан. Женщины сбились в группку, словно это помогло бы отразить нападение. От страха закричал ребенок. Лай стал громче, и Хиро уже приготовился увидеть огромную соседскую акиту, несущуюся на дорогу. Прежде страшный зверь выбегал всегда, но хозяин успевал одернуть собаку, пока та не причинила вреда.
На этот раз собака не появилась.
Спустя какое-то время, женщины похихикали и разошлись. Лай затих, и на улице установилась тишина. Акита гавкнула в последний раз и замолчала.
Хиро позволил себе немного позавидовать собаке. У акиты мир делился на друзей и врагов, и грань между ними была достаточно четкой.
Рассвет застал Хиро на крыше, влажной от дождя, который опустошил тучи и позволил восходящему солнцу расправить в небе золотые косы. Синоби зевнул и потянул затекшие мышцы. Он устал, но был доволен. Даже если Казу виновен, ему придется вернуться на работу, чтобы соблюсти приличия, а это значило, что до вечера отец Матео будет в безопасности.
Хиро соскользнул со своего насеста в дом. Он скинул промокшую одежду и прилег на футон, чтобы поспать. Почти сразу к нему присоединилась Гато, и синоби заснул под урчание котенка.
Час спустя утренняя молитва отца Матео пробудила Хиро ото сна, после которого усталость поубавилась, а вот беспокойство осталось. Пропуская завтрак и объяснения, Хиро надел серое кимоно и покинул дом через веранду.
Когда ворота сегуната распахнулись, Хиро был тут как тут. Но прежде чем охрана успела поинтересоваться, что его сюда привело, он увидел на дороге знакомую фигуру.
— Прошу прощения, — сказал Хиро недоуменным охранникам, — я уже нашел того, кто мне нужен.
Он развернулся и направился к Казу с такой скоростью, которая позволила бы как можно дальше отойти от ворот, чтобы стража не смогла услышать разговор.
Казу его заметил и остановился, чтобы поклониться.
— Ты уже поел? — спросил Хиро. — Я знаю неподалеку хорошее место, где продают лапшу.
— А есть вообще в Киото такие места, о которых ты не знаешь? — улыбнулся Казу. — Я не могу. Опоздаю на работу.
— Опоздаешь сильнее, если я обвиню тебя в убийстве Сабуро.
Глаза Казу распахнулись, а потом превратились в узкие щелочки.
— Я же сказал, что не делал этого.
— Ты солгал.
На лице Казу не дрогнул ни один мускул.
— Ты ушел от Гинзиро до полуночи, — сказал Хиро. — У тебя была куча времени, чтобы убить Сабуро.
— Ты проверял мои слова? — Левая рука Казу сжалась в кулак. — Ты мне не поверил.
— И не зря, — ответил Хиро. — Ты не сказал мне правды.
С этими словами он направился прочь от ворот. Как Хиро и ожидал, Казу последовал за ним. Хиро настроженно наблюдал за юным синоби. Он сомневался, что Казу станет рисковать и нападать на глазах у охраны, но мудрый человек никогда ничего не упустит из вида.