Клитемнестра
Шрифт:
– Ты знаешь, как появились ветреницы? – говорит он, нарушив тишину. У него теплый голос, а кожа темна, как дубовая кора.
– Мы зовем их анемоны, – говорит Клитемнестра.
– Анемоны, – повторяет он. – Богиня Афродита сотворила их из крови Адониса, юноши, которого она любила.
– Я знаю, что случилось. Адониса задрал вепрь.
Тантал хмурит брови.
– Юноша умирает, но любовь богини к нему живет. Эти цветы – напоминание о красоте и стойкости во времена напастей.
– Это правда. Но Адонис мертв, и никакой цветок не может его заменить.
Тантал
– Ты и вправду чуднaя.
Я не чудная, хочет сказать Клитемнестра, но продолжает молчать, затаив дыхание.
– Твой отец говорит, что ты мудра, как взрослая женщина, а когда я спросил о тебе у твоей сестры, она ответила, что ты всегда знаешь, чего хочешь.
Клитемнестра склоняет голову набок:
– Этому могут позавидовать и мужи.
Улыбка улетучивается с лица Тантала, и она боится, что он уйдет. Но он протягивает руку к ее волосам. Касается кос, нащупывает шею. Кожа от его прикосновений вспыхивает огнем, но ей всё равно хочется еще. Она делает шаг вперед и встает достаточно близко, чтобы можно было ощутить его жар. Ее переполняет желание, но она не может подойти еще ближе. В конце концов, он ведь чужеземец. Они стоят не шевелясь, а мир вокруг них продолжает свое движение.
Тени на террасе вытягиваются. Всё вокруг смягчается и затухает, небеса сливаются с землей, и их лица растворяются в сумраке, как мимолетное дыхание.
4. Истории Тантала
Ранним утром Клитемнестра сидит в мегароне подле трона отца. В зале жарко, фрески на стенах как будто плавятся. Она чувствует запах пота Тиндарея, а ее братья в это время спорят об одном спартанском воине, который присвоил себе жену товарища. Еще немного, и люди потоком хлынут в мегарон со своими ежедневными жалобами, а ей придется их слушать, но она не может думать ни о чем, кроме руки Тантала у нее на шее. Это было похоже на прикосновение звезды.
– Воин должен заплатить, – говорит Полидевк, повышая голос.
Клитемнестра трет глаза, силясь собраться с мыслями.
– Ты очень мстителен, сын, – говорит Тиндарей. Он ест виноград из миски, сок струится у него по бороде. – Одного устрашения недостаточно, чтобы править.
– Мы говорим о человеке, который похитил чужую жену! – резко парирует Полидевк.
– А может, она пошла с ним сама? – скалится Кастор. – Проследи, чтобы он заплатил товарищу золотом, и отпусти обоих.
– Если наказанием тому мужу будут лишь деньги, что ему помешает, когда он снова захочет поиметь чужую женщину? – спрашивает Полидевк. – Но если ты заберешь его дитя, его жену и покажешь, что он тоже может потерять то, что любит, тогда он усвоит урок. Он не будет просить о прощении, он будет молить о нем.
– У него нет жены, – замечает Кастор. – Он вдовец.
Тиндарей вздыхает.
– Что думаешь ты, Клитемнестра?
Она выпрямляет спину.
– Призовите женщину. Спросите ее, что она сделала и почему.
Братья резко поворачивают к ней головы: «И тогда что?»
– И тогда вы поступите соответственно. –
– А если женщина скажет, что сама отдалась другому? – хмурит брови Кастор.
– Тогда ей вместе с другим мужчиной придется просить прощения у своего мужа. Если же он взял ее силой, он будет просить прощения у нее, но не у ее мужа.
Тиндарей кивает, и лицо Клитемнестры вспыхивает от гордости. Отец редко к кому-то прислушивается.
– Значит, призовите женщину, – обращается он к Кастору и Полидевку. Клитемнестра собирается встать, чтобы уйти, но отец останавливает ее: – Останься.
Когда братья скрываются из виду, Тиндарей угощает ее виноградом. Ладони у него большие и узловатые.
– Я хочу спросить тебя о меонском царе, Клитемнестра.
Она выбирает самые спелые виноградины и жует их, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.
– Что ты хочешь о нем спросить?
– Соглашение, ради которого он прибыл, мы уже обсудили. Он может возвращаться домой. Но он говорит, что ему нравится проводить с тобой время, – Тиндарей замолкает, а затем спрашивает. – Чего ты хочешь?
Клитемнестра глядит на собственные руки: тонкие пальцы в мелких порезах, ладони мягче, чем отцовы. Чего я хочу?
– Многие спартанские мужи скоро будут просить твоей руки, – говорит Тиндарей. – Тебя любят и почитают.
– Я знаю.
Она ничего не добавляет, и тогда Тиндарей спрашивает:
– И всё же ты хочешь, чтобы Тантал остался? – Он терпеливо ждет ее ответа, отправляя в рот одну виноградину за другой, пока миска не пустеет.
– Да, отец, – в конце концов отвечает она. – Я хочу, чтобы он задержался еще немного.
Она становится одержима Танталом. Если он рядом, она жаждет его прикосновений, а если нет, мысли уносятся куда-то далеко, и она ловит себя на том, что думает о его глазах и стройном теле, чего никогда прежде не случалось.
Елена этого не понимает, да и как ей понять? Клитемнестра знает, что сестра одержима самой собою. В глазах Елены все мужчины одинаковы: они сильны и жестоки, они восхищаются ее красотой, – но и только. Они не стремятся завоевать сердце Елены, для них она – трофей, пусть и ценнейший, но всё же трофей, как корова или меч. Но Тантал увидел в Клитемнестре что-то, что ему понравилось, и теперь, похоже, готов на всё, лишь бы получить то, чего хочет.
– Он ничем не отличается от остальных, – говорит Елена, когда они быстро спускаются вниз по улочке с ремесленными и торговыми лавками неподалеку от дворца. Эта улочка коротким путем ведет к площади, где расположились ткачи и красильщики.
– Я верю, что отличается, и это покажет время, – отвечает Клитемнестра, стремительно шагая по мощеной улице.
– Подожди! Зачем ты так бежишь? – Елена хватает ртом воздух.
Клитемнестра знает, что Тантал в конюшнях, и надеется, что он всё еще будет там, когда они вернутся.