Клоака. Станция потери
Шрифт:
Сергей сжимает руку на своем запястье.
— Заклеймен? — подбираю я нужное слово. — Зачем нужны эти браслеты? Какой в них толк?
— Когда приходишь в лагерь и соглашаешься с правилами, которые действуют в этом городе, тебе дают жетон. Я не особо понял их объяснения, но эти жетоны нужны для того, чтобы выбраться отсюда.
— А браслет-то зачем?..
— Он там, под ним, между браслетом и кожей. Гарантия того, что он твой и только твой.
Он протягивает мне свою руку, чтобы я могла внимательнее разглядеть этот странный аксессуар. Возможно ли, что ночью
— Его можно снять?
На «оковах» Сергея заметен стык, где друг к другу крепились две половинки браслета. Но уж очень плотно эти «наручники» облегали его запястье, чтобы поверить в то, будто они не были специально подогнаны под обхват его руки.
— Там будто какие-то сильные магниты. Даже не замок. Я пытался его вскрыть ножом, но не получилось…
— Они его не отобрали?
— Нет. Видимо решили, что даже с ним я угрозы для них не представляю.
Странные душегубы. Пусть даже один… Пусть даже с ножом против огнестрельного оружия… Все равно Сергей мог представлять для некоторых из них угрозу. Настоящую угрозу, а не показушную. Это от меня с ножиком или от Беллы с Машей можно было отмахнуться и посмеяться, но от спортивного парня?..
Странно. Очень странно.
— Если я пойду с тобой, то как выйду из лагеря и покажу тебе станцию?
Хотя ходить без браслета на руке по улицам не так уж и безопасно, если хорошо подумать. Этот браслет мне нужен, чтобы «слиться» с остальными душегубами и ничем от них не отличаться.
— У нас есть карты. Город большой и в нем можно заблудиться, если не знать, куда идти. Нам сказали делать на своих пометки, — Сергей достает из кармана куртки сложенный листок и раскрывает его передо мной, — такое чувство, будто Князь еще не весь город обследовал. Может, он и сам пытается найти способ выбраться отсюда?
— Значит, он использует людей для того, чтобы обследовать территории?
— Я так думаю.
Если это правда, то Князь не такой уж и «князь», раз собственных владений не знает.
— Он кормит людей, поит их, а взамен они должны лишь рисовать пояснения на картах… Как-то Князь на главного злодея не тянет, не думаешь?
— Я вообще не знаю, кто тут главный злодей, — отвечает Сергей, осторожно выглядывая из нашего укрытия. — Ты обратила внимание на небо?
— Да, оно ненастоящее. А ты видел…стену?
— Нет, но нам про нее рассказали. Рассказали о месте, где город заканчивается.
— Мы ведь должны быть под землей…
— Да. Поэтому никакого неба над нами быть не может. Это… Это будто большие плазменные экраны.
— Работающие телевизоры, — обзываю я их по-своему. — Значит, они подключены к электросети. Но в городе нет света. Как же они работают?
— Свет есть. Но не везде.
— В лагере?
— Там его предостаточно. А еще, как я уже говорил: вода, еда, кровати. Горячий душ. Хоть я и говорю
Я качаю головой. Спортсмен из меня никудышный.
— Ну… В общем, похоже… Это как… Город в городе.
— И там есть все необходимое.
— Да, есть…
Неожиданно нас оглушает высокий звук, будто кто-то настраивает радио перед тем, как начать передачу. Через несколько секунд по улицам Клоаки и в самом деле разносится сообщение, прочтенное гнусавым голосом, будто у человека, читавшего его, насморк вот-вот грозивший перерасти в гайморит:
.
«Х-х-х… Внимание! Внимание! Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х… Повторяю. Х-х-х… Солнце сядет в течение следующих тридцати минут. Х-х-х…»
Передача обрывается так же, как и началась: неожиданно, с противным скрежетом отключаемого от сети микрофона. Что ж… Электричество в этом городе определенно есть. Сергей не обманул. И… Это логично, раз поезд, на котором мы сюда прибыли, все-таки как-то доехал до станций. Пути, как мне помнится, всегда должны быть под напряжением.
— Не знаю почему, но, как я понял, большинство людей за пределы лагеря с наступлением темноты не выходят. — Сергей смотрит на меня как-то ожидающе. — Может, та тварь?..
«Змея». Буду называть ее так, пока не увижу. Хотя встречаться мне с ней не хочется. Может, она и правда выползает по ночам из туннелей, в поисках пропитания? Возможно. И так же возможно, что все душегубы, попавшие сюда… Стоп. А ведь…
Сергей не дает мне задать назревший в голове вопрос, приложив указательный палец к своим губам.
— Если скоро стемнеет, то все возвращаются обратно, — произносит он, выбираясь из нашего «убежища» и протягивая мне руку, чтобы и я смогла подняться в полный рост, не расшибив себе при этом затылок об угол балкона. — Пойдешь со мной?..
Его вопрос звучит неуверенно.
Сергей отпускает мою руку, оглядываясь по сторонам. Если я сейчас откажусь, то нужно убедиться в том, что него меня никто не видел и не увидит. Но тогда мне вновь придется искать ночлег. Потратить еще один жетон… И их тогда останется восемь…Если соглашусь, то… Меня накормят.
Желудок громко урчит, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.
Ненавижу такие моменты.
— Тебе дадут еды. Вполне сносной.
От его слов мне становится только неуютнее.
— Ого! А новичок-то не промах! Уже девицу себе нашел!
От насмешливого выкрика мы оба вздрагиваем. Теперь не удастся притвориться, что меня здесь не было.
К нам идет худощавый мужчина с противным лицом. Он напоминает мне лысую крысу с их блестящими глазками, острыми мордами и шевелящимися в такт носу усами!.. Волос на его голове нет совершенно. Один отполированный шарик для игры в бильярд. Глаза маленькие, черненькие, с легким прищуром. Уши топорщатся, нос с огромной горбинкой, губы, потрескавшиеся, растягиваются в издевательской ухмылке. Он несколько раз оглядывает меня с ног до головы, задерживая взгляд на моей сумке.