Клочья тьмы на игле времени
Шрифт:
– И что еще увидели вы?
– Библию, наугольник и циркуль - три великих светильника масонства. Библия управляет нашей верой, наугольник делает прямыми наши действия, циркуль соединяет нас со всем человечеством.
– И что еще увидели вы?
– Три свечи - три меньших светильника масонства. Свеча-солнце управляет днем, свеча-луна управляет ночью, а свеча-мастер управляет ложей. Затем мастер взял меня за правую руку и дал мне прикосновение и слово новопринятого ученика.
«Прикосновение, которым братья ученической степени узнают друг друга, состоит в том, что надо ногтем большого пальца прикоснуться к правому суставу правой руки
– Это брат наш!
– сказал мастер.
(Синий «лендровер» подъехал к глухим воротам в каменной стене.)
«ТЗК, или Тайный Знак Клансмена. Это треугольник, на котором сделана надпись «ЯК», что означает «Я - клансмен». Когда вы находитесь в чужой местности или в незнакомом городе, все, что вам нужно сделать, чтобы связаться со своими братьями, это спросить: «Вы не знаете здесь мистера Яка?» Это означает: «Вы клансмен?» Если опрошенный окажется клансменом, он ответит вам так: «Да, я знаю мистера Яка» (Клоран).
– Это шпион иезуитов!
– раздался голос из темноты.
(Синий «лендровер» дал сигнал, и ворота стали медленно вдвигаться боком в стену. Светлый прямоугольник рос. На две трети он был голубым - небо, на треть зеленым - трава. Потом показалась ферма под черепичной крышей. Типичная креольская гасиенда тридцатых годов прошлого века.)
Мирчерт напряг мускулы и попытался ослабить веревку на руках. Запястья занемели, и боль в них росла. Пол под ним дернулся, и он ударился головой об угол жестяной канистры. («Лендровер» въехал в ворота фермы 111.)
Белый кабинет. Матовые стекла на окнах. Волосатые бегонии в расписных горшках на подоконнике. Бестеневая лампа под потолком. Два молодых, вполне интеллигентных молодых человека в белых халатах помогли ему раздеться. Оставили только трусы. Потом усадили в белое пластмассовое кресло. По виду зубоврачебное. Двумя ударами по педали подняли выше. Уложили руки на подлокотники. Застегнули белые пластмассовые ремешки. Это походило на подготовку больного к не очень серьезной операции. Мелькнули возле самых глаз чьи-то руки. Чистые, холеные руки. Рыжеватые волоски на нижних фалангах пальцев. Тщательно подточенные и отмытые ногти. На безымянном пальце серебряный перстень. В круглом матовом круге черным нарисованы крест и буквы ККК.
Над локтевым сгибом укрепили резиновую трубочку. Крепко обмотали руку черной эластичной тканью. Словно собирались измерить кровяное давление. «145/80, - автоматически отметила память.
– Легкая форма гипертонии». На раскрытую ладонь положили круглую латунную пластинку, от которой уходил в стену тонкий проводок в красной хлорвиниловой оплетке. Мирчерт отдаленно представлял себе, с чем имеет дело. Очевидно, это был датчик прибора, регистрирующего потоотделение. Латунную монетку закрепили кусочком лейкопластыря. Так приклеивают телеметрические датчики космонавтам в НАСА. Он видел это по телевидению. Другую металлическую пластинку с голубым проводком сунули под язык. Датчик слюноотделения. На голову надели обруч с какими-то
Процедура окончена. Молодые люди пощелкали тумблерами, проверили, как сматывают барабаны перфорированную ленту. Детектор лжи был готов к работе. На сером обтекаемом пульте загорелось круглое зеленое окошечко. Беспощадный световой луч жег глаза. С тихим жужжанием на окна наползли черные шторы. Погасла бестеневая лампа под потолком. Вокруг была черная тьма. Только горячий луч бил в лицо. Но внезапно и он погас. Темнота сомкнулась, как вода вокруг утопающего.
Включили метроном. Он отбивал секунды с неумолимой четкостью. Казалось, что это последние секунды жизни. Возможно, что так оно и было.
Загорелось световое табло: 6. Невидимый голос сказал:
– Запомните цифру. Когда вам покажут ее, скажите «да». Если станут показывать другие цифры, отвечайте «нет».
Табло погасло. Непроглядная тишина Марианской впадины. Но через минуту табло зажглось: 11.
– Нет, - сказал он, глотая слюну, и попытался покачать головой. Но не смог даже пошевельнуться. Кресло зажало его в тиски.
4.
– Нет.
8.
– Нет.
Цифры вспыхивали одна за другой. Все быстрее, быстрее: 7, 9, 3, 1, 26, 44, 5…
6.
– Да!
– Теперь все время отвечайте «нет», какая бы цифра ни появлялась.
Вновь в желтом калейдоскопе замелькали черные узоры цифр: 3, 17, 4, 5, 24, 11…
6.
– Нет.
– Так, хорошо, - сказал голос из тьмы.
– Какая была цифра?
– Шесть!
– выкрикнул он, чувствуя, как его начинает тошнить от кисловатого вкуса металлической пластинки под языком. Вспомнилась поездка в «форде».
– Вы шпион?
– Нет!
– Какой сегодня день?
– Среда.
– Как называется наш город?
– Пекин!
– зло выкрикнул Мирчерт,
Сокрушительный электрический разряд потряс все его существо.
– Говорите только правду и не валяйте дурака, - услышал он, судорожно выплывая на поверхность.
Медленно возвращалось сознание. После электрошока все его тело колотилось, противно и часто тряслись ноги.
– Это, безусловно, шпион, - тихо сказал голос за пультом, обращаясь к невидимому собеседнику.
– Хорошо, - ответил тот, другой.
– Мы введем ему два кубика амидтриансидина, и он не сможет врать.
– Вы шпион?
– Нет! Нет!
– хотел закричать он, но голос его сорвался и полетел в разверзшуюся вдруг черную пустоту.
Злобные шуты наследуют вам! Невежество и ненависть спрячут за священными одеждами вашими. Не мудрость станут лелеять, а убийство в святилищах своих. Высокий сан прикрытием мерзостей станет. И не страх, не почтение будут внушать они людям, а стыд и омерзение. Все, что вынашивали вы, они развеют по ветру, растеряют и осквернят. И не будет возврата к истокам вашим. Ибо деяния их превратят в глазах людей истоки эти в зловонную яму.