Клочья тьмы на игле времени
Шрифт:
Через день ровно в семь вечера Мирчерт зашел в «Дирижабль» и занял место за угловым столиком. Опять взял ветчину и сосиски, стаканчик виски и пудинг с кленовым сиропом на десерт. Хозяин встретил его приветливо, но и виду не подал, что узнал. Кафе постепенно наполнялось. Пропеллер под потолком уже не в силах был разогнать синий табачный дым. Посетители то и дело бросали в музыкальный автомат монеты, и одна пластинка сменяла другую. В редкие перерывы врывался звон посуды, смех и сплошной гул смешавшихся воедино голосов.
Часов около девяти к Мирчерту
– Что-то мне лицо твое знакомо, приятель, - сказал он, тяжело отдуваясь и обмахивая потный лоб сложенной газетой.
– Где я тебя видел?
– Может быть, у мистера Яка?
– спросил Мирчерт, нагло глядя ему в глаза.
– Ишь ты!
– усмехнулся толстяк и, повернувшись всем телом к стойке, крикнул: - Бутылочку со льда, Дин, будь настолько добр!
– Пластиковое кресло-модерн затрещало, и он вновь повернулся к Мирчерту.
– Изнемогаю прямо от этой дикой жары.
– Надо пить меньше, - посоветовал Мирчерт.
– В жару чем больше пьешь, тем сильнее хочется. Лучше совсем не пить.
– Знаю! Только разве утерпишь! Попробую вот тянуть пиво через соломинку… Ты ждешь кого-нибудь? Не помешаю?
– Отчего же… Мистера Яка жду.
– Мирчерт откинулся в кресле и на некотором удалении рассматривал собеседника. Он сразу же решил держаться с той сдержанной наглостью, которая дается только интеллигентному человеку.
Толстяк, видимо, почувствовал это и, вытянув вперед левую руку, процедил:
– Не знаю такого, - и помотал кистью в воздухе, имитируя движения рыбьего хвоста.
– Он лучший друг Эда Кемпера, - усмехнулся Мирчерт и в точности воспроизвел жест.
– У тебя к нему дело?
– Я привез письмо для Эда.
– Письмо для Эда? Поздно ты приехал, друг. Старина Эд вот уже год как помер.
– Да ну!
– совершенно искренне огорчился Мирчерт.
– Как же теперь?..
– Давай-ка свое письмо, - толстяк протянул мокрую, с четкими белыми линиями малиновую ладонь.
– Но…
– Давай, давай! Я хорошо знаю мистера Яка.
– Это другое дело, приятель, - улыбнулся Мирчерт и полез за бумажником.
Толстяк вытер руки прямо об изжеванные, покрытые пятнами штанины и взял письмо.
– Не так все это просто, парень, - вздохнул он, откладывая увядшую в его руках бумажку.
– Для вступления в клан нужны две рекомендации. Ну, допустим, эта бумажка сойдет за одну, а кто даст тебе вторую?
– Я мало кого знаю здесь, - развел руками Мирчерт, - но если ничего нельзя сделать, то… - Он вздохнул и принялся ковырять вилкой остывший, сморщившийся горошек.
Толстяку принесли пиво в запотевшем стакане. Он сразу же забыл о похвальном решении тянуть через соломинку. Кадык заходил по его заплывшему, неестественно синеватому горлу, как поршень. Он выхлебал пиво в два такта.
– А кем тебе приходится Титан, Кен?
– спросил он, вытирая кулаком рот.
– Откуда ты знаешь мое имя?
– Мирчерт сделал удивленное лицо.
Но толстяк либо был слишком прост, либо не
– Из этой рекомендации. Кто ты Титану?
– Племянник.
– Это, конечно, облегчает положение… Ну что же, если ты больше никого не знаешь, то я могу дать тебе свою рекомендацию… Надо заполнить заявление и внести вступительный взнос в десять долларов.
Он полез во внутренний карман измятой чесучовой куртки и извлек оттуда сложенную пополам стопку бумажек. Послюнив большой палец, отделил и бросил одну из них на стол.
– Как? Здесь? Сейчас?
– на этот раз Мирчерт удивлялся от чистого сердца. Такого он никак не ожидал.
– А чего!
– самодовольно ухмыльнулся толстяк.
– Здесь все свои люди. Ручка есть?
«Заявление на подданство Невидимой Империи Рыцарей Ку-клукс-клана.
Его Величеству Магу Империи.
Я, нижеподписавшийся, местный уроженец, истинный и лояльный гражданин Соединенных Штатов, будучи белым человеком мужского пола, умеренного нрава, здравомыслящим, верящим в догматы христианской религии, в сохранение превосходства белых и в принципы настоящего американизма, почтительно обращаюсь с просьбой о приеме в Рыцари Ку-клукс-клана через кложу № 7 Клоролевства Алабама.
Я честью своей гарантирую, что буду строго соблюдать все правила и требования, связанные как с приемом меня в подданство, так и с последующим членством, а также всегда буду сохранять строгое и лояльное подчинение данной Вам власти. В случае, если я окажусь недостойным членом клана, я с готовностью приму как должное любое наказание, которому Вы своей властью сочтете необходимым меня подвергнуть».
Мирчерт без колебаний вписал имя безвременно скончавшегося Кеннета У. Смита.
– Нужно проставить здесь еще имена поручителей. Меня зовут Лоуренс Хэмс, - сказал толстяк, делая бесполезную попытку привстать и раскланяться.
– Благодарю, Лоуренс, - кивнул Мирчерт и возвратил заполненный бланк.
– Десять долларов.
– И что, я уже принят?
– удивился простоте церемонии Мирчерт.
– Нет. Заявление пойдет в наш кломитет по расследованию. Там проверят, не связано ли твое имя с нежелательными для клана инцидентами. Потом, если все окажется в порядке, его перешлют на утверждение в Имперский дворец. У Мага есть передвижная картотека, по которой легко проверить поручителей.
– Я и не знал, что будет такая волокита. Наверное, это займет много времени?
– Не думаю. У нас в кломитете сидят опытные парни. Лучшие полицейские детективы Бирмингема. Они быстро наведут необходимые справки. А утверждение Мага - пустая формальность.
– О'кэй! А как я узнаю, что меня приняли?
– Мы тебя известим. На всякий случай наведайся сюда деньков через десять.
– Десять долларов и десять дней! Дешево и быстро, - пошутил Мирчерт.
– Может, выйдет даже и быстрее, - серьезно ответил Хэмс.
– Из этих десяти долларов три пойдут в мой карман, - откровенно пояснил он.
– Ведь это я завербовал тебя в клан. Такое у нас правило.