Клоуны водного цирка
Шрифт:
— Магия — это механика? — поднял брови Бартаэль.
— Всё механика. Все действия, все поступки и даже работа мысли — это механика.
— Мысли? — Я не возьмусь судить детально, но вряд ли работа мозга имеет отношение к механике, — Селестина оживилась, — я читала, что мозг — это орган который в первую очередь дает нервный сок, а во вторую, охлаждает кровь, которую горячат сердце и печень.
— Княгиня, не повторяйте эти глупости, — отмахнулся рукой Бартаэль. — Всё это выдумки невежд, не способных понять, что такое душа! Это она и кровь горячит, и нервы возбуждает. Всегда странно и грустно видеть, как молодые прячут за научными
— И душа, если она есть — тоже механика, — продолжил Йохан.
— Если есть?!! Механика!! — изумился Бартаэль.
— Конечно. Пусть эти механизмы и скрыты от нас, но принцип работы тот же. Вот, что вы испытываете после моих слов? Возмущение? Правильно? Вы видели принцип работы парового котла, что я вам показывал сегодня?
— Так то котел.
— А никакой разницы. Говорю же, принцип действия одинаков. Вы гневаетесь, кровь горячится, давление повышается, как в котле. Это находит отражение у вас в голове. Нагревшийся пар эмоций давит на поршень огорчения, обиды, уязвленного самолюбия. Вы испытываете чувство несправедливости, это физический дискомфорт. И вы пытаетесь избавиться от него. Волна гнева достигает груди, и вы это должны чувствовать. Поршень огорчения толкает вал возмущения, и он включает злость, раздражение и недоумение. У кого, что больше развито. И от этого же зависят дальнейшие действия. Маховик негодования запускает мстительность и опять все зависит от того, какого размера и как смазаны остальные детали. Пружина ожесточения сжимается и распрямляясь заставляет спорить и рассерженно кричать.
Если у человека эта пружина слаба, то пустота бессилия в полости тонкостенного цилиндра вынуждает человека дуться, таить злобу. Если развита чрезмерно сильно, то бешено двигает поршень в толстостенном цилиндре и заставляет хвататься за меч, как это было недавно с вашим другом. Это механизм, и я вижу, как он работает.
— Не соглашусь. Но не найду слов, чтобы это выразить, хотя вы наверняка и под это механическое объяснение найдете. — Селестина категорично трясла перед собой рукой. — Но то возмущение. И вы неуклюже связали кипение в котле с кипением в душе. Как же остальные эмоции?
— Какие именно?
Селестина повернулась к Оливии, стоящей за ее спиной. Та улыбнулась кончиками рта и выразительно произнесла:
— Радость, досада, стыд, скука, нетерпение, испуг, гордость, жалость, страх, покорность.
— Да! — Селестина тряхнула головой. — Любовь, в конце концов?! Как же любовь?!
Йохан размерено продолжал:
— Любовь объясняется так же. И если вы сейчас не о физическом контакте, который очень просто объяснить с точки зрения механики трения, то я объясню и механику чувств, которые принято называть возвышенными.
Бартаэль засмеялся, но никто не подхватил, и он перевел смех в кашель.
— Любовь — это влечение, — продолжал Йохан, — херр Марикур из Амкердского университета подробно и точно описал свойства магнитных камней. Как каждый из них тянется к себе подобным. Так и у людей. Это механические законы.
— Любовь не возникает ниоткуда!
— А я и не говорю, что она возникает ниоткуда. Это закон природы. Все магниты тянутся друг к другу или к Северной звезде. К тому же каждый морской капитан способен намагнитить даже простую иголку. Для этого нужны или молоток или обычный моток шерсти, но сейчас не об этом. Если представить себе это чувство в виде намагниченного шара, то он
— А как же любовь без взаимности?
— Так и магнит не только к магниту тянется. А к любому куску железа. Не способному ни на какое самостоятельное притяжение. Хотя, как я уже сказал и его можно намагнитить.
— Столько эмоций испытывает человек и это все простые магниты?!
— Они не простые, смею вас уверить. Это таинство небесных сфер. И когда катится шар, то задевает детали механизмов похоти, ревности, преданности. У кого, что больше развито. А сила трения от скольжения нагревает человека посильнее гнева и возмущения. И чем моложе люди, тем сильнее в них магниты.
— То есть в бога вы не верите?
— Давайте на этом остановим разговор, — вмешался Тарант. — Ибо я уверен, что если мы его продолжим, то херр Йохан впишет и бога в свою механическую теорию и придаст ему машинные свойства.
— Так оно и есть, — пожал плечами Йохан.
— Не боитесь, что бог накажет за подобные слова?
— Бог если он есть, уже наказал меня. И сильно.
— Это чем же?
— Бог наделил меня упорным характером и вечным недовольством собой. Это горючая смесь заставляет беспрерывно работать. И это тоже механика.
Плохо их охраняли. Стражник всего один и вел по полутемным коридорам. Будь на его месте Шепелявый, он бы, наверное, уже сбежал. Курти думал так до самой камеры. Перед входом его мнение об охране изменилось. Несколько «полосатиков» сидели в алькове перед решеткой, за которой начиналась лестница вниз. И еще двое перед дверью в камеру. Все вооружены копьями, мечами с зазубренным лезвием, кинжалами, годендагами, у нескольких тарчи. Толпу заключенных они, надо полагать, надолго бы не остановили, но попытку побега заметили бы. На что надеется Шепелявый? И от чего этот ключ, что он, Курти стащил у Армана? Тот надо полагать скоро заметит пропажу. И неизвестно как отреагирует. Хотя Курти должен быть вне подозрений.
Шепелявый был на своем месте, на нарах и лежал на животе. Когда Курти втолкнули в камеру, на него никто не обратил внимания. Подробности игры уже выспросили у пары победителей, выступавших под седьмым номером. Сунулись и к Шепелявому, чтобы узнать, что было потом, но тот так глянул на просителей, что его оставили в покое.
Неправильный сочувствующе посмотрел, хотел сказать, что-то ободряющее, но Шепелявый прямо его послал и предупредил, чтоб близко никого рядом не было. А когда появился Курти, интерес уже улегся, и обитатели камеры занялись своими делами. В основном картами. Еще у кого-то колода была? Странно другое. Их всех в ближайшее время ждет встреча с ареной. Не хотят знать подробности? Или уже смирились?
Курти не сразу пошел Шепелявому. Час отлеживался на нарах. Устал. Он собирался, но вид у Шепелявого был такой мрачный, что соваться не хотелось. Спустя все тот же час, тот сам подозвал его взглядом. Курти не ерепенился, в конце концов, он ему жизнью обязан. Когда подошел, то Шепелявый хмуро спросил, когда Курти сможет достать ключ? И даже стал давать какие-то советы, как подойти к Арману, где они смогут пересечься. Курти какое-то время слушал. Говорил Шепелявый негромко, но и не шепотом. Камера большая, а вокруг них почти никого не было. Всех здоровяк расшугал. На них и внимания не обращали. Понятно, этим двоим, есть, что обсудить после сегодняшнего.