Клоуны водного цирка

Седов Константин

— Чего?

— Ты как с островов своих приплыл, так разговаривать и не научился. Не офеня, а педдлер.

— Не ты меня учить. А шлова я лучшей тебя знаю.

— И так не понять ничего, а ты еще и жуешь. Заплечный мастер где? Где Йорген?

— А я знаю?

— Что там у них происходит? Прожекторы опять включили.

— Не знаю.

— А чего Натан по арене носится?

— Я как минуту назад не знал, так и сейчас не знаю.

— Пойду сам посмотрю.

— И то дело. Ходи.

Опять затрещало и зачавкало.

Эрик попытался поднять голову, невольно заинтересовавшись, где шляется его будущий истязатель, но его «макнули» обратно.

Снаружи послышался топот. В проеме опять появились ноги. Точнее не появились, а ворвались.

— Сейчас бой будет!

— Какой бой? — судя по направлению звука, спрашивал тот, кто держал Эрика за ноги.

— Арман с приезжим хлыщем драться будут. На арене.

— Ого! Из-за чего?

— Да кто его знает? Но все серьезно.

— Поглядим?

— А с этим что делать? — спросили над головой Эрика.

— Что значит «что делать?». Сказали же — пороть.

— Так Йоргена нет. И теперь понятно почему. Наверняка драку смотреть будет. Он такое не пропустит.

— Да пусть пока здесь побудет.

— Один?

— Почему один? Вы с ним останетесь.

С ног послышался возглас — «Ага!», а над головой добавили — «Щас!»

— Вы смотреть пойдете, а мы терпилу держать?!

— Привяжите покрепче.

— К скамейке что ли? Ты его на арене видел? Скамейкой такого не удержишь.

Треск и чавканье прервались, и любитель жареных каштанов произнес:

— А нельзя его оставать. Херр Нилс приказал Арману его выпороть. Если не быть порка, то пороть будут нас.

— Черт. А ведь точно. Фабрис в этом отношении дотошный. И проверит.

— Так все равно Йоргена нет. Он на трибунах где-то. Очень драки любит. И кровь. Поэтому в заплечники и пошел.

— Чего наговариваешь?!

— Наговариваю?! Он ни одного выступления не пропускает! Но это ладно. Я сам кое-что видел. Когда наши малагарцев пленных притащили, один из них больным оказался. Подумали, таэльская лихорадка. Так чтобы он других не заразил, решили кончить его. Знаешь, кто вызвался добровольцем на это дело?

– Так это работа его.

— Не его. Он же не палач. И говорю же, он добровольно вызвался. Взял зубило и молоток. Даже заразиться не побоялся. И делал все не спеша, растягивая удовольствие. Да! Удовольствие. Ты бы его лицо при этом видел! Любит кровь. И пока бой не закончится — сюда не придет.

— Так его же Натан потом за это взгреет.

— Он или тупой и не понимает этого или надеется отбрехаться. Скажет, что не знал о приказе. А может и правда не знал. Я его не видел в зале. Что я тебе объясняю? Сам видишь — здесь его нет.

— Да, но мы приказ слышали. И отвертеться не получится. Надо выпороть. Кто хочет?

— Никто не хочет. Все хотят посмотреть, как Арман пижона заморского проткнет.

Эрику

хотелось обругать всех и каждого в комнате, но из-за тряпки только промычал.

— Гвидо, может ты?

— Я Гуидо — ответивший продолжал жевать. — Нет, не хочу.

— Давай я.

Кто-то гулкий вызвался из глубины зала.

Крейклингов осталось трое. Двое держали, третий бил.

Больно. Доброволец бил по спине изо всех сил, с размахом. Неумело, но старательно. Толстый прут из лозняка был вымочен в соленой воде и после пятого удара будто обжигал ставшей очень чувствительной кожу. Эрик сжал зубы, с ненавистью глядя в пол. Спустя какое-то время кто-то спросил:

— А сколько ударов уже?

— Не знаю, — ответил бивший, — я не считал. — Он замер с занесенной рукой.

Эрик знал, что было двадцать семь ударов, но говорить об этом не хотел, да и не мог.

— А сколько надо?

— Я не знаю.

— Да ладно, мне не трудно, не устал совсем.

Вот гаденыш!

— А не убьем его? Приказ-то другой был.

— Звон слышишь?

— Какой звон?

— Снаружи. Твои удары заглушали. А теперь слышно.

— Дерутся еще.

— А вот интересно…

Эрика снова хлестнули.

— Да подожди, прослушаем все!

— Ничего, потом расскажут. Да и что ты по звукам поймешь?

— Подожди, я посмотрю.

За волосы голову Эрика задрали вверх. Эрик яростно уставился на стражника.

— Ого! Злобы сколько. Да нет. Его можно лупить еще долго.

— Тогда я продолжу.

Прут со свистом взметнулся в воздух. Эрик сжал зубы. Но вместо удара услышал только тяжелый звон у входа.

— Это что такое?

Все замерли, прислушиваясь. Больше никаких звуков не было. Хотя нет, кто-то говорил вдалеке.

Дверь резко распахнулась. Да так, что державший Эрика за волосы, вздрогнул.

— Всё, спекся наш гость! — вернулись остальные стражники.

— Всё? Готов?!

— Да нет, ты ж знаешь нашего зазнайку. В живых его оставил, еще и в лицо посмеялся.

— Выпендрежник Арман, но рубиться умеет.

— С этим что?

— Порем.

— Сколько?

— Да как-то не считали. Но он крепкий, Жюст говорит, еще долго можно.

— Ну, вы даете! Кто ж так делает?! Не так надо!

— А как?! Йоргена нет. Только он знает.

— Спину покажите.

К Эрику подошли.

— Да вы спятили!!! Его выпороть приказали, а не покалечить!

Эрика отпустили и развязали. Попробовал встать, вскочить, но не смог. Только дернулся. Спину не чувствовал. То есть сзади что-то было, страшно болевшее, мокрое и чувствительное к малейшему дуновению, но это не могло быть спиной.

Его грубо подняли. Эрик почувствовал, что помимо разодранных рук и спины у него теперь еще и задеревеневшее тело. Сделал несколько шагов, стараясь выглядеть если не грозно, то хотя бы не нелепо.