Кловис Дардантор

Оказавшись с Жаном Таконна в Сете, куда их доставил поезд «Париж — Средиземное море», Марсель Лориан спросил спутника:

— А чем мы

займемся до отплытия парохода?

— Да ничем, — ответил тот.

— А ты обратил внимание, что в путеводителе сказано, будто этот город довольно любопытен, хоть и построен позже, чем его порт в устье лангедокского [1] канала, проложенного еще при Людовике Четырнадцатом… [2]

— Да, обратил. А канал, пожалуй, — самое полезное из того, что сделал сей великий правитель за время своего царствования. Видать, Людовик Четырнадцатый заранее предвидел, что мы прибудем сюда двадцать седьмого апреля тысяча восемьсот восемьдесят пятого года…

— Оставь свои шуточки. Жан, не забывай, нас слышит Южная Франция! И коли уж мы здесь, то, думаю, неплохо бы пройтись по Сету, полюбоваться на его бассейны, каналы, морской вокзал, протянувшиеся на двенадцать километров набережные, бульвар с газонами, орошаемыми кристальной водой из акведука… [3]

— Может, хватит цитировать «Путеводитель» Жоанна?

— Этот город, — не унимался Марсель, — мог бы стать Венецией…

— Но удовлетворился ролью маленького Марселя!

— Да, ты прав, мой друг. Сет — достойный соперник славного провансальского [4] города, второй после него свободный порт Средиземноморья, экспортирующий винно-водочные изделия, соль масло, химикаты…

— И зануд вроде тебя, — добавил Жан.

— А также невыделанные шкуры, шерсть из Ла-Платы, [5] муку фрукты, треску, дубовые клепки, металлы…

— Довольно, довольно! — воскликнул молодой человек, пытаясь уклониться от потока информации.

— Сет импортирует товары общим весом двести семьдесят три тысячи тонн и экспортирует двести тридцать пять тысяч тонн, — неумолимо продолжал Марсель. — В городе имеются предприятия по засолке анчоусов и сардин, а также солеварни, дающие ежегодно от двенадцати до четырнадцати тысяч тонн соли. Кроме того, развито бочарное производство, в котором занято две тысячи рабочих, изготавливающих двести тысяч бочек…

— В которые мне хотелось бы законопатить тебя двести тысяч раз, болтливый мой приятель! И, ради Бога, объясни, чем могут подобные достижения промышленности заинтриговать двух бравых молодцов, направляющихся в Оран, чтобы завербоваться в Седьмой африканский стрелковый полк?

— В путешествии все интересно, даже то, что таковым на первый взгляд не кажется, — заявил Марсель.

— А скажи-ка, хватит ли в Сете ваты, чтобы заткнуть мне уши.

— Узнаем об этом во время прогулки.

— «Аржелес» снимается с якоря через два часа, — заметил Жан, — и, я думаю, разумнее всего направиться прямиком к судну и подняться на борт.

Пожалуй,

он был прав. Много ли пользы от двухчасовой прогулки по постоянно растущему городу? Ведь среди достопримечательностей — и такие, как пруд, выкопанный неподалеку от канала, и одиноко возвышающаяся между прудом и морем известковая гора, именуемая Столпом Сен-Клера, на склоне которой и расположился амфитеатром Сет, рискующий в будущем утонуть в зелени пока еще молодого соснового бора. Разве туристу не стоит специально задержаться хотя бы на несколько дней в этой юго-восточной морской столице, связанной Южным каналом с Атлантическим океаном и Бокэрским — с внутренними районами страны, не говоря уже о двух железнодорожных линиях, одна из которых ведет в Бордо, [6] а другая — в центральную область Франции?

Марсель, умолкнув наконец, послушно последовал за Жаном и носильщиком, толкавшим впереди тележку с багажом.

Вскоре приятели дошли до старой гавани, где уже собрались пассажиры, следовавшие тем же маршрутом, что и молодые люди. Зевак, всегда толпящихся на пристани в ожидании отплытия судна, было, по-видимому, с добрую сотню, и это при общей-то численности населения города в тридцать шесть тысяч человек!

Регулярное пароходное сообщение связывало Сет с Алжиром, Ораном, Марселем, Ниццей, Генуей и Барселоной. Очевидно, многие проявляли обоснованную предусмотрительность, предпочитая морской путь железнодорожному, как наименее опасный, поскольку пролегал он поблизости от берегов Испании и Балеарских островов. В этот день на не очень большом, водоизмещением 800–900 тонн, судне «Аржелес», возглавлявшемся капитаном Бюгарашем, собирались отплыть около сотни человек.

Пароход, в недрах которого уже гудели топки, стоял на якоре у дамбы Фронтиньян, расположенной в восточной части старой гавани, и извергал из трубы клубы черного дыма. На севере виднелась новая треугольная гавань, напротив — батарея, защищавшая порт и мол Сен-Луи. Между этим молом и дамбой проходил Достаточно удобный фарватер, позволявший судам проходить к старой гавани.

В то время как пассажиры поднимались на борт «Аржелеса», грузы под личным наблюдением капитана размещались прямо палубе и накрывались брезентом. Что же касается трюма, там уже не оставалось свободного места от каменного угля, дубовых клепок, оливкового масла, солений и виноградных вин, есть от всего того, что ранее хранилось на складах Сета и предназначалось на экспорт.

На палубе, покуривая трубки и переминаясь с ноги на ногу, словно при качке, беседовали бывалые моряки, с загорелыми, обветренными лицами и блестящими глазами под густыми кустистыми бровями. То, о чем они говорили, могло заинтересовать только тех пассажиров, которых тревожил предстоявший тридцатишестичасовой морской вояж.

— Отличная погода, — утверждал один.

— Судя по всему, — добавлял другой, — северо-восточный бриз стихнет не скоро.

— А около Балеар, должно быть, свежо, — предположил третий выбивая пепел из погасшей трубки.

— При хорошем ветре «Аржелес» запросто даст одиннадцать узлов, [7] — уверенно заявил боцман, собираясь занять свой пост на борту судна. — А впрочем, с капитаном Бюгарашем нечего бояться: попутный ветер у него в фуражке, и стоит только ему ее снять, как тут же настанет штиль!

Речи морских волков звучали успокаивающе. Но кто же не знает матросской поговорки: «Захочется врать, трави о погоде!»

Наши молодые люди не очень-то вслушивались во все эти предсказания, тем более что состояние моря и прочие мелочи морского перехода их мало волновали. Однако многие пассажиры были не столь спокойны и не так философски настроены, как эти друзья. Некоторые из них, еще не ступив на судно, уже испытывали головокружение и тошноту.