Клуб бездомных мечтателей
Шрифт:
– Зачем вы продали мои часы? – процедил он сквозь зубы.
– Ты нас здесь оставил, – ответила я плаксивым голосом. Я не хотела, чтобы он понял, что я вот-вот расплачусь, но ничего не смогла с собой поделать.
– Я не несу за вас никакой ответственности! – закричал Карлос.
– Ответственность? За нас? Вот так ты ставишь вопрос?
На самом деле я знала, что так оно и есть, и от этого мне было больно и досадно.
– Мы вчера должны были квартиру смотреть. Ты не пришел. – Я все-таки заплакала.
– Этого мне только не хватало! –
Мои письма попадали, как осенние листья. Сэм схватила подушку и закрылась ею. Карлос вошел в ванную и с грохотом захлопнул за собой дверь. Он открыл воду и не выходил из ванной больше часа. Мы с Сэм молча сидели на кровати. Чтобы отвлечься, я включила телевизор.
– Что это было? – спросила я, показывая на дверь ванной. Моя рука тряслась. – Он никогда раньше себя так не вел.
– Не знаю, – прошептала Сэм.
Не знаю, кто из нас двоих был больше испуган. Мы сидели и надеялись, что дверь откроется и выйдет знакомый добрый Карлос, начнет шутить и поведет нас ужинать.
Наконец он вышел из ванной. Его волосы были мокрыми, а лицо гладко выбритым. Он стянул одеяло с кровати Сэм и, не глядя на нас, завалился спать на полу. Я была рада, что он не лег в нашу кровать. Я немного успокоилась и сказала:
– Сэм, можешь пойти со мной в ванную? Я не хочу быть одна.
Мы перешагнули через спящего Карлоса и вошли в ванную. Его вещи валялись на полу, а кафель около раковины был местами розовый, а местами фиолетовый от наших экспериментов с волосами. В кармане штанов Карлоса была толстая пачка денег и одноразовая бритва.
Глядя в зеркало, я смыла краску с волос у себя за ушами. Сэм сидела на унитазе.
– Надо срочно от этого цвета избавляться, – сказала я.
– Да, – согласилась Сэм. – Мне с короткой стрижкой будет легче смыть. Передашь туалетную бумагу?
Наклонившись, я вынула рулон бумаги с полочки под раковиной и заметила что-то блестящее. Это была полоска фольги точно такого же размера, как десятидолларовые «чеки», которые я видела у родителей на Юниверсити-авеню.
Я подняла фольгу, развернула и увидела внутри маленькие белые крупинки.
– Сэм, Сэм, посмотри.
– Да.
– Это кокаин.
Я узнала, что Карлос употребляет кокаин. Это открытие превратило его в моих глазах из эксцентричного человека в обычного наркомана.
Две следующие ночи он устраивал вечеринки в специально снятом для этой цели номере мотеля. Я не пошла на эти празднества. Две ночи подряд до утра играла музыка, и такси привозили гостей: Фифа с его кузинами, разношерстную публику из Бедфорд-парка, Джейми, Мундо и многих других. Сэм часто приходила навестить меня, одиноко сидящую в нашем номере. Я не пошла на вечеринки в знак протеста. Я сидела и сочиняла письмо Карлосу, в котором хотела написать, что знаю его секрет и что если он не бросит наркотики, я не смогу быть его девушкой.
Я неожиданно четко увидела наше совместное будущее:
«Может быть, я незаметно для себя стала проституткой?» – подумала я. Я шла на компромисс, чтобы что-то получить. Но я устала от зависимости, от Карлоса и от жизни, которой жила.
Я заснула с блокнотом на коленях.
«Дорогой Карлос,
Мы на перепутье…»
На следующее утро после вечеринок я проснулась от стука в дверь и криков. Сэм и Карлос еще спали. Протирая глаза, я открыла дверь и увидела молодого мужчину. Мы проспали расчетный час.
– Если вы используете комнату, платите, – заявил работник мотеля. – Если нет, то горничная уже ждет.
Он сложил руки на груди.
– Да, сейчас, – ответила я. – Секунду.
Я присела около валяющихся на ковре штанов Карлоса, нашла деньги и отдала мужчине три двадцатидолларовые купюры.
– В следующий раз сами спускайтесь на ресепшен. Или, по крайней мере, отвечайте на чертов телефон, – заявил он и ушел.
– Я не слышала никакого звонка, – удивленно сказала я Сэм.
– Я тоже.
Внимательно осмотрев телефонный аппарат, я заметила, что трубка лежит неправильно. Вполне возможно, что так было уже несколько дней, потому что мы не пользовались телефоном. Я поправила трубку.
– По-моему, самое время позавтракать, – сказал Карлос, показывая на живот. Он был в хорошем настроении.
– Сэм, а во сколько вы вернулись? – спросила я.
Я была удивлена, что они меня не разбудили, хотя Сэм спала рядом со мной в одной кровати. Карлос раскрыл меню китайского ресторана.
– Ребята, давайте заказывать, – сказал он и стал шлепать буклетом по моим голым пяткам.
Сэм, не ответив мне, спросила:
– Что заказываем?
Я была голодна и решила забыть о письме Карлосу. Я сконцентрировалась на первостепенной задаче – на еде.
Мы сели на кровати и начали выбирать блюда из меню, когда неожиданно зазвонил телефон. Мы переглянулись. Нам никто никогда сюда не звонил. Я давала этот номер только Бобби и Лизе. Сэм встала, подняла трубку, нахмурилась, услышав то, что ей сказали, и передала трубку мне:
– Лиз, тебя. Это Лиза.
– Да?
– Лиз, это я. Почему вы так долго не отвечали?
Я еще не успела ничего сказать, как Лиза продолжила. Она путалась в словах.
– Что?!
У меня подкосились колени. Я села. Лиза всхлипывала, и ее голос был как у ребенка.
– Буду через пятнадцать минут, – сказала я и повесила трубку.
– Что случилось, Лиз? – спросила Сэм.
Я утерла слезы и ответила:
– Мама умерла.
Карлос обнял меня.
– Мне надо идти, надо встретиться с Лизой. И надо позвонить папе.