Клуб для избранных
Шрифт:
— Джеймс, — прошептала она, глядя ему в глаза.
Он хотел ее поцеловать, но губы словно одеревенели. Он не мог вымолвить ни слова. Наверное, сейчас он бы не удержал даже сигарету. Снова прижав Лесли к себе, Джеймс прошептал:
— Пойдем выпьем горячего шоколада.
Взявшись за руки, молодые люди направились к ярко освещенному буфету. К тому времени как паром достиг Сиэтла, они уже согрелись, подкрепившись восхитительным сладким напитком и общей сигаретой, и теперь были готовы проделать утомительный
У поворота к дому стоял старый автомобиль. Не доезжая до него, Джеймс остановился, не выключая мотора.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложила Лесли.
«Почему он пришел так рано?» — ломал голову Джеймс. Обычно по пятницам его папаша начинал пить в баре, а домой заявлялся не раньше полуночи. Его неожиданно раннее появление не предвещало ничего хорошего. Он заколебался.
— Не стоит. Что, если я отдам тебе учебники завтра? Ты ведь будешь у Ларри на вечеринке?
«А как я объясню это Алану? — с ужасом подумала Лесли. — И почему он не приглашает меня в дом?»
— Я могу подождать и здесь. Мне совсем не холодно, — храбро объявила она.
Это была неправда. Она опять замерзла; кроме того, мрачные окрестности пугали ее. И все же лучше забрать учебники как можно скорее.
— Ты уверена?
— Да.
— Тогда я мигом.
Он скрылся в доме. Вскоре до Лесли донеслись чьи-то сердитые громкие голоса, потом хлопнула дверь и снова появился Джеймс, неся в руках ее книги и еще одну куртку.
— Все в порядке?
— Да, — буркнул он, не глядя на нее. — Вот, надень.
Между их домами было двадцать минут езды. Двадцать минут, разделяющие два мира.
В эти двадцать минут, завершающие волнующий, непонятный, восхитительный день, у Лесли оставался последний шанс побыть с Джеймсом наедине, поговорить, прикоснуться к нему. Двадцать минут, чтобы выяснить, действительно ли он хотел ее поцеловать в тот момент, когда она погладила его по щеке. Его глаза говорили «да», но он этого не сделал. Что заставило его передумать? И как следует поступить, чтобы он опять изменил решение? Интересно, кому принадлежит машина-развалюха и почему в доме поднялся такой крик? Неужели он сердится на нее за то, что она попросила принести учебники?
«Разве я сделала что-то не так, Джеймс? Когда мы увидимся? Поцелуй меня, Джеймс».
Подъезжая к дому, Лесли поняла, до какой степени измучили ее эти вопросы. Она не смела задать их Джеймсу, да и ответы ее не интересовали. Единственное, чего ей хотелось, — чтобы он не уходил.
Они молча направились по дорожке к дому. Джеймс нес учебники.
— Может, зайдешь? — предложила Лесли, зная, что уж ее-то родители всегда рады гостям.
Джеймс задумался.
— Пожалуй, не стоит, — нерешительно произнес он.
— Ты мог бы пообедать с нами, — продолжала настаивать она, догадываясь, что отказ
— Нет.
— Ну хотя бы зайди посмотреть, как твоя картина выглядит в рамке.
А вот этого говорить не следовало. Джеймс весь напрягся и сошел с крыльца.
— Я не могу остаться, Лесли.
— Ладно, — небрежно бросила она, беря у него учебники и возвращая куртку. Ей было обидно до слез.
Прижимая к груди книги, она обернулась. Дверная ручка была совсем рядом, но Лесли не могла себя заставить войти в дом.
— Лесли... — Джеймс легонько коснулся ее щеки.
— Что?
— Спасибо за компанию. Я прекрасно провел время. Он небрежно поцеловал ее в уголок рта и ушел.
На следующий день состоялись соревнования по плаванию. Лесли установила два рекорда, быстрее всех преодолев стометровку и пятьдесят метров вольным стилем.
— Судя по результатам, на здоровье ты не жалуешься, — заметил Алан, провожая ее домой после соревнований.
— Что? Ах да. Я чувствую себя прекрасно.
— Вот и отлично. Я зайду за тобой в полвосьмого.
Вечеринка у Ларри, формально приуроченная к Валентинову дню, была типичным субботним времяпрепровождением элитарной компании. Те, кто приходил без пары, располагались в гостиной, чтобы позлословить об учителях, обсудить перспективы поступления в университет, обменяться мнениями по поводу нового фильма или недавно выпущенной пластинки. Порой разговор касался философских вопросов, но никто не рассуждал о них всерьез. Влюбленные же, как правило, выбирали более укромные уголки, где можно было побыть вдвоем, потанцевать и всласть нацеловаться.
Пары распадались и образовывались так быстро, что уследить за этим было невозможно. Лишь Алан с Лесли уже три месяца приходили на вечеринки вдвоем, являя собой завидный пример постоянства. Им было так хорошо и спокойно вместе, что в освещенной гостиной они проводили времени не меньше, чем в интимной атмосфере погруженной в полумрак комнаты, где собирались влюбленные пары.
Но в этот вечер, встревоженный непонятным поведением подруги накануне, Алан почти сразу увлек ее в темноту.
— Давай потанцуем.
Джеймс появился в десять — во всяком случае, именно тогда его заметила Лесли. Он стоял, прислонившись к стене, с неизменной сигаретой в зубах, и неторопливо потягивал пиво из банки. Каждый раз, когда он затягивался, его лицо озарялось волшебным мерцающим светом.
Положив голову Алану на плечо и мягко покачиваясь в такт битловской песне «Эй, Джуд», Лесли не отрываясь смотрела на Джеймса. Ее огромные сапфировые глаза были полны любопытства. Она словно спрашивала: «Ты хочешь меня?»
Джеймс отвечал ей тем же немигающим взглядом. Время от времени его глаза скрывал дым сигареты.