Клуб для избранных

Стоун Кэтрин

— Я не смогу здесь жить, — упрямо повторила она.

— Это из-за Марка? — спросил он, зная, что не имеет права задавать такой вопрос.

— При чем тут Марк? — искренне удивилась она. — Я же тебе объяснила — невозможно пересадить деревенскую девчонку из Небраски на нью-йоркскую почву. Она не приживется.

— Если ты выступишь на Бродвее, то наверняка получишь премию года, — продолжал настаивать режиссер. — Разве тебе этого не хочется?

Дженет равнодушно пожала плечами.

— Ты не хочешь, чтобы все увидели, что ты самая лучшая? — удивился

он.

— Самая лучшая... — как эхо повторила она. — Нет, Росс. Я никогда не стремилась быть лучшей. Я пою, потому что люблю петь. А премию года вы с Артуром получите и без меня.

— Я отказываюсь тебя понимать. Ты работала как сумасшедшая, выкладывалась перед каждым выступлением, доводила себя до изнеможения. И после этого ты утверждаешь, что не стремишься быть лучшей? После года упорной работы ты без сожаления расстанешься с карьерой, за которую многие женщины продали бы душу дьяволу?

Неожиданно для себя самого Росс сорвался на крик. Господи, да что же это такое? Он не понимает ее, хотя хочет понять, более того — должен. На его глазах она принимает жизненно важное решение — неверное решение, — а он даже не знает почему.

Дженет отошла в угол комнаты и села на обтянутый голубым шелком стул. Она молчала, но в глазах снова появился страх, а слезы опять заструились по ее лицу.

Макмиллан беспомощно смотрел на свою протеже, в очередной раз осознавая, как мало он ее знает. Она была для него Джоанной — прелестной, мужественной, бесстрашной Джоанной. Такая Джоанна его очаровывала, в такую Джоанну он даже был слегка влюблен.

Но Джоанны не существует — есть только Дженет, женщина, которую он никак не может разгадать. У нее прекрасный голос — такого он не слышал больше ни у кого — и замечательные глаза, которые упрямо скрывают ее душу. Ее чувственный рот легко растягивается в улыбке. Она завоевала бы весь Нью-Йорк, но не хочет ради этого шевельнуть пальцем.

Она уже испытала любовь. Смесь этого чувства с печалью Макмиллан увидел в глазах Дженет, когда она и Марк встретились за кулисами после премьеры. Ту же любовь и печаль выражали глаза ее бывшего мужа. По мнению Росса, любовь для обоих кончилась, но остались воспоминания. Помнится, он тогда же поделился своими наблюдениями с Кэтлин.

«Так кто же ты в самом деле? — продолжал размышлять режиссер. — Джоанна? Дженет? Бывшая возлюбленная Марка, а теперь ничья?»

— Почему ты так на меня смотришь? — прошептала молодая женщина, смущенная его откровенным разглядыванием.

— Пытаюсь понять, что для тебя в жизни самое главное.

— Музыка, — не задумываясь ответила она. — Будь Нью-Йорк единственным местом в мире, где я могла бы петь, я бы отсюда не уехала.

— Ловлю на слове. Нам с Артуром остается только сделать так, чтобы ты не нашла работу ни в одном театре, кроме нашего.

На мгновение Дженет нахмурилась и тут же улыбнулась.

— Вы этого не сделаете, — просто сказала она.

— Ты так в нас уверена?

— В тебе — да. Ты честный человек.

«Откуда ты знаешь?» — подумал он, польщенный. Хотя она права — он не

сделает ничего ей во вред.

— И чем ты намерена заняться?

— Предложу свои услуги в каком-нибудь провинциальном театре. Первое время я могла бы работать бесплатно. Благодаря тебе у меня достаточно денег, — бесхитростно добавила она.

Это была правда. Устраиваясь в «Юнион-сквер», Дженет отказалась от услуг импресарио и предложила Россу самому определить сумму гонорара. Он платил не скупясь — актриса такого уровня не должна зарабатывать мало.

— Я вряд ли могу рассчитывать, что ты меня наймешь, — неожиданно произнесла Дженет.

— В качестве кого?

— Кого угодно. Что ты ставишь в этом сезоне? — Поглощенная «Джоанной» и предстоящим переездом в Нью-Йорк, она до сих пор не удосужилась спросить об этом.

— «Питера Пэна». Публика ждет его возрождения.

— И кто будет петь заглавную роль? Женщина?

— Нет. Постановка будет нетрадиционной... Я сделаю Питера старше, и петь его будет мужчина. Прелестный тенор.

Она кивнула.

— А остальные роли?

— Дженет, ты звезда первой величины. В «Питере Пэне» нет подходящей для тебя женской партии. Не можешь же ты выступать в хоре!

— Могу. Послушай, Росс, мне надоело быть звездой.

— Давай выпьем, — предложил он, направляясь к бару. Ему хотелось выиграть время. Слова собеседницы заставили его по-новому взглянуть на ситуацию. Если использовать Дженет в «Питере Пэне», это будет совершенно другой мюзикл. Современный. Он уже пригласил молодого человека на роль Питера. Что, если сделать настоящую любовную историю? Эдакий романс...

— Нет, спасибо. Ты мне так и не ответил. Как насчет роли...

— Венди, — перебил Макмиллан, отвечая собственным мыслям. Дженет отлично сыграет Венди. Почему бы Питеру не влюбиться в нее? Надо будет добавить несколько новых песен, придумать парочку дуэтов для нее и Питера. Это должно сработать. Рискованно, но возможно. Он уже рискнул с «Джоанной», и дело выгорело — в основном благодаря Дженет. Она оказалась самым большим риском. Итак, решено — Венди. Из Дженет получится прелестная, романтичная Венди.

— Росс... — робко напомнила о себе девушка.

— На роль Венди у меня пока нет актрисы.

— Ты не возражаешь, если я приму участие в конкурсе? Макмиллан изумленно воззрился на собеседницу:

— Ты действительно этого хочешь? Несмотря на то что это будет новая, современная Венди, влюбленная в Питера Пэна?

— Да!

— Отлично!

— Так я могу попробовать?

— Считай, что ты уже выиграла конкурс. Я немедленно звоню Джеку в Сан-Франциско. Через неделю мы вылетаем домой, — с энтузиазмом сообщил Макмиллан. Он пытался представить, каково будет работать сразу над двумя постановками в городах, отделенных друг от друга тысячами километров. Благодаря Дженет дела в Нью-Йорке осложнились, зато работа в Сан-Франциско приобрела интригующий оттенок. — А пока мы здесь, я начну искать Джоанну. Послушай, почему бы нам завтра не пообедать вместе? Заодно обсудим Венди.