Клуб для избранных

Стоун Кэтрин

— Это еще один урок, который я извлекла из развода, — спокойно пояснила она, откидываясь на стуле. — Когда-то я пожертвовала карьерой ради семьи и только теперь поняла, насколько важна для меня моя работа. Я наслаждаюсь ею. Я в ней купаюсь. Она поглощает меня целиком.

— Ни для чего другого времени не остается?

— Скорее не времени, а сил. И мужества. Я еще не пришла в себя. Даже простое приглашение на обед нарушает мое душевное равновесие.

— Неустойчивое равновесие? — сочувственно подхватил Росс. Внешне Дженет производила впечатление

спокойной, уверенной в себе особы, но он помнил ее взгляд, исполненный страха, во время их поездки в Нью-Йорк и потому верил, что она говорит искренне.

— Пожалуй, да. Но с каждым днем я становлюсь сильнее.

— Извини, что я брякнул про Марка. Не понимаю, что на меня нашло.

— Все в порядке.

«Да уж, в порядке! — мысленно усмехнулся он. — Я сам от себя такого не ожидал».

— Как продвигается нью-йоркская постановка? — сменила тему Дженет.

Макмиллан улыбнулся. В конце концов, почему бы не превратить свидание в деловую встречу, если его даме так удобнее?

— Трудно сказать. У Артура ничего не поймешь, поэтому я решил во всем разобраться на месте.

— Ты надолго уезжаешь?

— Пока не знаю. Мне и «Питера» бросать не хочется. Новый спектакль так меня захватил...

— Если будут какие-то проблемы, мы тебе непременно сообщим, — заверила Дженет.

— Да уж, пожалуйста.

— Ты остановишься в «Плаза»?

— Собственно говоря, нет. У... Стейси. Помнишь, она была тогда на обеде?

— Ну как же! Та, что гладила твою ногу, — с невинным видом подпустила шпильку Дженет.

— Ее отец спонсирует нашу постановку, — поспешил объяснить Росс, сам не понимая, зачем он это делает. — А Стейси — фотомодель.

— Кажется, я видела ее лицо на обложке «Вог».

— Ты очень наблюдательна, — с нажимом заметил он, явно имея в виду не только модный журнал. — Значит, договорились: я оставляю Джеку свой телефон. И чтобы никаких сюрпризов, идет?

— Идет.

Тридцатого сентября Джеймс позвонил в лечебный отдел и попросил секретаршу передать Лесли, чтобы та связалась с ним.

В этот момент девушка находилась в отделении радиологии — ждала, пока сделают ангиограмму ее пациенту. Процедура должна была занять минут пятнадцать, и Лесли решила позвонить Джеймсу прямо оттуда.

— Это доктор Адамс.

— Да, доктор. Мистер Стивенсон ждет вашего звонка. Соединяю.

— Лесли? — раздался в трубке голос Джеймса.

— Привет, — прошептала она, стараясь унять бешеный стук сердца. Все эти две недели — с того момента, как они с Джеймсом расстались, — Лесли думала о нем постоянно. Она знала, что все кончено. Их отношения остались в прошлом. Разумом она это понимала, но не могла принять сердцем и поэтому не находила себе места.

— Когда мы увидимся?— послышалось на том конце провода.

— Когда угодно, — не задумываясь, выпалила она.

— Сегодня ты свободна? Может, сходим погуляем?

— Хорошо. Жду тебя в половине восьмого, — торопливо произнесла девушка, стараясь заглушить голос подсознания, который

гремел, как гром небесный: «Нет! Нет! Нет!»

«Да, я увижусь с тобой. Я буду с тобой».

Она одевалась очень тщательно. Джеймс предложил прогуляться. Лесли вспомнила, что в последний раз они гуляли в апреле на берегу озера Спэрроу девять с половиной лет назад. Тогда на ней были джинсы, легкая хлопчатобумажная блузка и синий свитер с треугольным вырезом.

Сегодня она оденется так же. Правда, блузка и свитер будут новые, а вот джинсы, изрядно потертые и вылинявшие — ее любимые, — те же самые. Она не расставалась с ними с тех самых пор, носила и в колледже, и в университете, и здесь, в Сан-Франциско.

Старые добрые друзья, подумала она, надевая джинсы. На бедрах они теперь сидели свободнее, чем в школьные годы. Лесли заправила в брюки края светло-желтой блузки и натянула свитер.

«Что я делаю? — беспомощно повторяла она, разглядывая себя в зеркале. — Стараюсь повернуть время вспять?»

Глупо предполагать, что они могут начать с того момента, на котором расстались. В жизни Джеймса многое изменилось. У него появились новые обязанности и привязанности.

Но он все-таки позвонил. И уже едет к ней.

Лесли распахнула дверь и отступила назад, приглашая гостя зайти. Она не смела поднять на него глаза, но все же успела заметить, что Джеймс тоже оделся как тогда, у озера. На нем были джинсы, рубашка с открытым воротом и защитного цвета ветровка.

— Привет, — прошептал он и, прежде чем она успела опомниться, приник к ее губам.

Лесли с готовностью ответила на поцелуй. В этом поцелуе участвовал не только ее рот, но и руки, и все тело. Прошедших лет как не бывало. Они с Джеймсом словно опять очутились у озера, ведомые страстью, против которой было невозможно устоять.

— Джеймс, — выдохнула девушка, на мгновение отрываясь от его губ. И услышала в ответ:

— Лесли...

Он целовал ее так же, как в ту ночь. Нежные прикосновения губ ложились на ее лицо, губы, шею. Когда он начал ее раздевать, это были не рассчитанные жесты опытного мужчины, а неловкие движения подростка, только познающего восхитительную сладость любви.

Просунув руку под свитер, Джеймс расстегнул на Лесли блузку, и его пальцы коснулись мягкой округлости ее груди. Ее ладонь скользнула ему под рубашку, с радостью ощущая силу и прохладу упругих мышц. Второй рукой Лесли нащупала ремень — в точности так же, как сделала это много лет назад. На мгновение ей показалось, что сейчас она снова услышит голоса подруг, напоминающих, что пора уезжать.

Но нет — на этот раз не было никаких непрошеных сигналов, неожиданных вторжений, неясностей.

Они занялись любовью на ковре, прямо в одежде, как два подростка, отчаянно жаждущие близости, но опасающиеся, что их застукают. Украденное счастье юной страсти. Это могло бы произойти на заднем сиденье автомобиля, в квартире, когда родителей нет дома, или на ложе из сосновых иголок в лесу у озера.