Клуб для избранных
Шрифт:
Три недели Шарлотта молча пыталась примириться со своей утратой, свыкнуться с чувством одиночества и скорби. На двадцать первый день она с ужасом поняла, что ждет, когда тетя Луиза придет и утешит ее.
— Но ведь никакой тети Луизы нет! — завопила девочка так, что задрожали стены. — Ни тети Луизы, ни тети Мэри. Никого...
Наконец-то она смогла слезами облегчить свое горе. Проплакав несколько часов, Шарлотта почувствовала, что изнемогает от слабости. Но эти слезы вернули ее к жизни.
«Я одна на свете, — рассуждала
Если бы не тетя Мэри, которая позаботилась о том, чтобы меня не выкинули из этого дома и никого ко мне не подселили, неизвестно, что бы со мной стало. В память о ней, о ее великой любви и доброте я обязана жить».
На следующий день Шарлотта пришла в школу. На вопросы она вежливо, но не вдаваясь в детали, отвечала, что они с тетей Луизой «отлично ладят».
А еще через три недели Шарлотте позвонил один из ее поверенных. Оказывается, Мэри оставила для нее письмо, которое полагалось вручить адресату через полтора месяца после ее смерти.
Письмо начиналось так: «Дорогая доченька...»
Дальше Мэри писала о том, как в Валентинов день 1945 года познакомилась с юным Джоном (Максом), как боялась рассказать людям правду из опасения, что пострадает Шарлотта. Короткое послание было проникнуто любовью — всепоглощающей любовью, которую все эти годы носила в своем сердце Мэри.
— Мамочка, — прошептала Шарлотта сквозь слезы, и листок задрожал у нее в руке. — Я люблю тебя, мамочка...
Глава 24
Поговорив с Эриком, Джеймс отправился к Лесли.
— Привет, — сказала она, открывая дверь, прежде чем он успел воспользоваться своим ключом. — А это что? — Она кивнула на большой черный портфель у него в руках.
— Работа, — лаконично пояснил Джеймс.
Он собирался провести выходные у Лесли. Формально она была свободна от дежурства, но это означало лишь, что она будет ночевать дома, а в больницу все же забежит и в субботу, и в воскресенье.
— Работа? — смеясь, переспросила она.
— Ну да. Я, как и ты, работаю даже в выходные. Мне как раз хватит времени, пока ты будешь совершать утренний обход. Тем более что зачастую он растягивается на весь день, — усмехнулся Джеймс. Если это и было преувеличением, то лишь отчасти. — Как служба?
Девушка улыбнулась. Ей было приятно, что он интересуется ее работой. Она подробно рассказывала ему о своих пациентах. Иногда, когда речь шла о неблагополучном исходе, Лесли плакала, и тогда Джеймс утешал ее, гладя по мягким каштановым волосам.
— Неважно. Ночью привезли четверых тяжелых.
— Значит, выходные мне придется коротать одному.
— Не исключено.
— Ну что же, может, это и к лучшему. Я только что разговаривал с шефом. Он намерен купить вдвое больше земли, чем планировалось; соответственно и мне предстоит вдвое больше работы.
— И что это будет?
— Курорт на
— Как интересно! Можно взглянуть?
— Разумеется, — кивнул Джеймс, раскладывая бумаги на кухонном столе. Прежде они никогда не обсуждали его работу, да он и не появлялся у Лесли с чертежами. — Вначале фирма намеревалась ограничиться отелем. Примерно таким.
Лесли взглянула на протянутый листок и обмерла. Это был не просто отель, а произведение искусства, грациозно, естественно, элегантно вписывающееся в окружающий ландшафт. Она никогда не видела ничего подобного.
— Как красиво! Неужели ты сам это придумал?
— Дизайн действительно мой. Мне предоставлена полная творческая свобода. Президента компании, финансирующей проект, интересует прежде всего качество. В средствах он меня не ограничивает.
— Изумительно, — снова похвалила Лесли, не сводя глаз с чертежа. — Жаль, что я никогда не была на Гавайях.
— Я сам побывал там только прошлым летом — делал первоначальные наброски. Теперь, когда владения компании расширились, мне снова предстоит туда поехать.
— Но отель остается в проекте?
— Конечно. Строительство должно начаться в следующем месяце. Но теперь он будет лишь частью большого курортного комплекса, — принялся объяснять Джеймс. Чувствовалось, что он в восторге от предстоящей работы. — Отель окружат дома, кондоминиумы. За выходные я попытаюсь прикинуть все это на бумаге, но чтобы окончательно определиться, мне надо посмотреть, что конкретно представляет из себя новый участок.
— И когда ты уезжаешь? — с деланной небрежностью поинтересовалась Лесли, хотя сердце у нее екнуло. Неужели им придется пожертвовать очередным свиданием?
— Пока не знаю. Вероятно, на следующей неделе. Кстати, шеф может позвонить мне и в выходные. Я дал ему твой номер. Не возражаешь?
— Конечно, нет, — отозвалась девушка, оборачиваясь к Джеймсу. У нее вдруг появилось четкое ощущение, что их встрече чего-то не хватает и что он тоже это чувствует.
Как только их губы встретились, она тут же поняла, в чем дело: не хватало поцелуя, прикосновения. В первую минуту они поздоровались как просто знакомые, а теперь приветствовали друг друга как влюбленные.
— Привет, — прошептал Джеймс, целуя ее в шею и крепко прижимая к себе. — Я по тебе скучал.
— Я тоже, — шепотом ответила Лесли и повела его в спальню. Она закрыла глаза, отдаваясь его ласкам. Когда Джеймс прикасался к ней, она всегда мысленно представляла одно и то же: цветущий луг, оранжево-багровый закат, сверкающую голубую воду, белоснежные яхты, песчаный пляж, горные вершины, покрытые снегом, ласковые лучи осеннего солнца. Эти образы, такие яркие, теплые и чувственные, со школьных лет ассоциировались у нее с Джеймсом. До недавнего времени в этой картине отсутствовала лишь одна деталь: они с Джеймсом занимаются любовью в ее постели.