Клуб любителей фантастики, 1959-60
Шрифт:
Нина Львовна помогла ему:
— Слушаю вас, Юрий Аркадьевич.
Его имя, произнесенное доброжелательно и спокойно, словно придало ему уверенности.
— Мне кажется, Нина Львовна, следовало бы поискать возбудителя «акулы» с помощью сверхскоростной кинокамеры.
— Хорошо, — произнесла она заранее приготовленное слово, еще не поняв мысли своего ассистента. — Если нужно, мы сегодня же дадим телеграмму в Москву, и нам пришлют ее самолетом…
Она запнулась, потому что успела продумать фразу Юрия и до нее дошел смысл его слов. Она подняла брови с выражением живого интереса:
— А знаете; это мысль!
Обрадованный, он заговорил быстро,
От установки фазоконтрастного микроскопа с вмонтированной в него сверхскоростной кинокамерой, дающей десять миллионов кадров в секунду, падала причудливая тень, чем-то напоминающая человека на лошади. Юрий и Нина Львовна меняли пластинки с каплями культуры бактерий излишне медленно, подчеркнуто не суетясь. Они старались не смотреть в сторону фотолаборатории, где уже проявлялись первые пленки.
— Четыре готовы, — послышался голос.
Нина Львовна и Юрий, словно сговорившись, повернулись и пошли к профессорскому кабинету, куда были доставлены пленки и заряжены в просматриватель.
Нина Львовна нажала кнопку, и на экране поплыли первые кадры. Многие были пустыми, на других вырастали колонии кокков и армии фагоцитов, ведущие с ними борьбу. И внезапно руки Нины Львовны и Юрия одновременно потянулись к стоп-кнопке. На экране остановился кадр, в середине которого виднелось расплывчатое продолговатое тело бациллы, похожее на торпеду. В нем выделялось несколько темных точек — ядра. Нина Львовна нажала кнопку «медленно», и на экран выплыло сразу несколько «торпед». Их ядра делились, расщеплялись на две части, образуя новые тела бацилл.
— Очевидно, бацилла «а» действует, как вирус гриппа. Она пробивает брешь в защитных силах организма, а затем туда устремляются кокки, — прошептала Нина Львовна, будто боясь громким словом вспугнуть микробов на экране.
— Мы имеем дело с посланцем микровремени, — продолжала Нина Львовна. — Смотрите, вот пошли уже кадры без бактерии «а». Видимо, она не окрашивается и принимает всегда цвет среды, а увидеть ее можно только в момент перед делением и в момент самого деления ядра. Этот момент составляет ничтожные доли секунды, что недоступно глазу. А вся жизнь частицы бактерии до деления длится, возможно, секунды.
Она нашла руку Юрия и пожала ее:
— Рада, что первая поздравляю вас, Юрий Аркадьевич, с открытием.
Он словно не слышал. Когда-то такие слова профессора воспламенили бы его гордость, его веру в себя. Но многое перегорело в нем за эти тревожные месяцы и дни, и лишь на короткое мгновение он подумал: «В чем состоит мое открытие? В том, что я применил созданную другими людьми кинокамеру там, где ее следовало применить?» Эти мысли мелькнули и исчезли, а взамен пришла надежда. Теперь можно будет проследить за развитием бактерии «а», выделить ее в чистом виде, ослабить, приготовить вакцину. Можно будет остановить смерть, заставить ее попятиться. Он забыл о времени, которое понадобится для этого, о трудностях, он видел только одну, теперь такую близкую картину:
…Из
Улица заполнена, забита до отказа цветущими деревьями, и вокруг белых цветков летают золотистые работящие пчелы. Проносятся автомобили, спешат люди, улыбаясь своим мыслям. А над всем этим миром подымается небо звенящей синевы.
Вот женщина улыбнулась, сделала нетвердый шаг и замерла. К ней, протягивая руки, бросается он, Юрий. Он смотрит на нее, он бежит прямо через мостовую, ничего не замечая, и машины останавливаются, пропуская его.
Он хочет сказать: «Марина, вот мы опять вместе».
Он хочет сказать: «Милая, я сдержал слово, я спас тебя».
Он хочет сказать: «Любимая, как хорошо, что ты живешь на свете».
Но вместо этого он только крепко сжимает ее руки и произносит одно слово, чудесное русское слово:
— Здравствуй!
Юрий сидел в профессорском кабинете и смотрел невидящими глазами на экран.
А за стеной неусыпный глаз микроскопа-кинокамеры был нацелен в пространство и время, и оно — всесильное и неуловимое — ложилось четкими кадрами на кинопленку…
В. Журавлева
ЗВЕЗДНАЯ РАПСОДИЯ
г. Баку
Научно-фантастический рассказ
Техника — молодежи № 5, 1959
Рис. Р. Авотина
Мир встречал Новый год.
Вместе с полночью Новый год помчался на запад. Он несся над бескрайными просторами Сибири и лессовыми плато Китая, над снежными вершинами Гималаев и древними храмами Индии, над торосами Ледовитого океана и пустынями Австралии. Люди без сожаления расставались со старым годом. Одним казалось, что уходят в прошлое неудачи, другие надеялись, что Новый год принесет новое счастье.
В эту ночь в Москве стояла на редкость тихая погода. Тучи, еще накануне тяжело нависшие над городом, медленно, как театральный занавес, разошлись в стороны и открыли искрящееся звездами небо. Встречая Новый год, замерли в почетном карауле вдоль Кремля посеребренные снегом ели. Лишь изредка слабый порыв ветерка срывал с их ветвей горсть снежинок и бросал вниз, на прохожих. Но люди не замечали красоты этой ночи. Они очень спешили — до Нового года оставалось полчаса. Людской поток, шумный, взволнованный, нагруженный свертками и пакетами, двигался все быстрее и быстрее.
Не торопился только один человек.
Руки его были глубоко засунуты в карманы пальто, из-под опущенных полей мягкой шляпы поблескивали внимательные глаза, освещая худощавое, с темной бородкой лицо. В толпе его многие узнавали. Поэтому он свернул в переулок. Здесь не нужно было отвечать на бесчисленные приветствия, не нужно было объяснять знакомым, почему в новогоднюю ночь он предпочитает бродить по улицам. Поэт Константин Алексеевич Русанов и сам не знал, какая сила заставляет его искать одиночества.