Клуб любителей фантастики, 2006
Шрифт:
Юлька слушала с приоткрытым ртом, не зная, кому верить.
— Или место, где спит медведь, — добавил Петр Алексеевич. — Божество, Хозяин… а рожа — одна. Они просто опасались называть медведя медведем. Боялись, что придет.
— Вот глупые! — засмеялась Юлька.
— Не только они. Откуда, по-твоему, «Топтыгин» взялся? — насмешливо спросил Юльку водитель. — То-то же.
— Да и медведь… — добавил повар. — Мед-ведь. Тот, кто ведает медом… Иносказание!
— Есть еще «Бер»… да только это тоже метафора. «Бурый», всего-навсего, — добавил Вова.
Юлька ошалело вертела головой.
—
— А это самая страшная тайна древности! — свистящим шепотом ответил Петр Алексеевич и сделал большие глаза. Вокруг захихикали.
— Не смешно, — вдруг насупился Вова. — Люди верили в бога-медведя. Боялись зазвать на землю и так скрывали его истинное имя, что сами в конце концов забыли. Приносили жертвы. Женщины вскармливали медвежат грудью, как маленьких детей! — Вова уставился на скривившуюся от смущения Юльку черными круглыми глазами.
— Лучше расскажи, что с ним делали потом, — проворчал Петр Алексеевич.
— И расскажу! — распалился водитель. — Убивали и съедали.
— Зачем?! — ахнула Юлька.
— Чтобы приблизиться к божеству, — объяснила Таисия Михайловна. — Хватит забивать ребенку голову, Владимир, — строго сказала она. — Вы все время рассказываете мрачные сказки. И только потому, что этот мыс неудобно объезжать!
— Неудобно! — возмущенно фыркнул водитель, но спорить не стал — его внимание отвлекли рыбаки, добравшиеся наконец до сетей.
Вода вокруг лодки кипела, в волнах мелькала чья-то пестрая спина. Подбежав поближе, Юлька взвизгнула от восторга: рыбина была огромная, гораздо больше обычной горбуши. С лодки замахали руками, и повар, просияв, бросился к костру. Вскоре он вернулся с увесистой дубинкой в руках.
— Калуга! — возбужденно воскликнул Петр Алексеевич в ответ на удивленный взгляд Юльки. — Уха будет — закачаешься! Только не болтай потом, — спохватился он. — Положено выпускать…
Юлька недоверчиво хихикнула. Лодка приблизилась, и повар побежал навстречу, протягивая дубинку. Юлька, ничего не соображая, бросилась следом, спотыкаясь в прибое. Волна хлынула в сапоги, но девочка уже не ощущала холода. Лишь зайдя в воду по пояс и почувствовав, как течение отрывает ее от дна, Юлька остановилась. Дмитрий подвел лодку к сетям, вновь заметалась в воде рыбина, и Сергей, прицелившись, свирепо обрушил дубинку на хрящеватый нос. Мелькнул судорожно изогнутый хвост, и калуга затихла. Оглушенную рыбину взяли на буксир.
— В плавник, в плавник тащите, там разделаем, — засуетился Петр Алексеевич, когда калугу вытащили на песок. Мужчины подхватили рыбину за жабры и поволокли к завалам под обрывом. Юлька бежала рядом, с восторгом рассматривая круглоротую усатую морду, длинный нос, шипастые бляшки на спине и боках. Она осторожно прикоснулась пальцем к скользкой рыбьей коже, и в этот момент калуга очнулась.
Широко разинув рот, она забилась, судорожно сжимая жабры. Сергей ринулся было вперед, но Дмитрий вдруг вскрикнул и, бросив рыбину, прижал руку к груди. Зажмурившись, он извергал сквозь стиснутые зубы потоки брани.
— В рот пароход! — загадочно выразился повар и бросился к начальнику. Таисия Михайловна, наблюдавшая за рыбаками издалека, нырнула в палатку и сразу выскочила
— Сломал, — холодно констатировала она, осмотрев палец.
— Фигня, — прошипел Дмитрий, глядя, как побагровевший и распухший палец скрывается под тугим слоем бинтов.
— Петр Алексеич, выдай начальнику спирта, — отвернулась Таисия Михайловна. Окинула сердитым взглядом промокшую до плеч, дрожащую от холода Юльку. — Кажется, это и называется — мартышничать? А ну марш переодеваться! Еще простуженных здесь не хватало! Сейчас забинтую — и поедем.
Машина резко затормозила, и Юлька, не удержавшись на узкой скамейке, полетела на пол. Послышались взволнованные голоса, Сергей удивленно задрал брови и полез наружу. Юлька выскочила следом, и вздох восторга тут же перешел в испуганный вскрик.
На песке под обрывом лежала туша ларги — серебристая шкура располосована гигантскими когтями, губа страдальчески приподнялась, обнажив зубы. Пропитанный кровью песок еще дымился, отдавая тепло. Девочка жалостно вздохнула — темные глаза тюленя, огромные и влажные, смотрели по-человечески печально. Невдалеке по пляжу прохаживался белоплечий орлан. Вид у него был нетерпеливый.
— Здоровый черт, — уважительно хмыкнул Дмитрий. Только сейчас Юлька заметила, что песок вокруг ларги сплошь покрыт отпечатками медвежьих лап.
— Спугнули, — сказал Сергей, — до последнего бросать не хотел.
Будто в ответ, сверху посыпался песок и мелкие камешки. Сердито крикнул орлан, широко разевая ярко-желтый клюв, неловким прыжком подвинулся поближе. Таисия Михайловна поежилась.
— Ладно, поехали, — спохватился Вова.
— Погоди, — остановил Дмитрий. Хмуро посмотрел на вершину обрыва. — Планы меняются. Наших дам одних отпускать нельзя. Сделаем так… — он уставился в песок, забрал бороду в кулак и задумчиво погудел. Юлька не понимала, почему она смотрит на начальника с такой отчаянной надеждой.
— Сделаем так… — повторил Дмитрий, глядя в землю. Заговорил решительно: — Мы с Таисией Михайловной идем от Маям-Рафа к лагерю. Серега с Юлькой едут до Пильво…
Сердце вдруг громко стукнуло и замерло, лицо обдало жаром. Юлька отвернулась, злясь и на себя, и на равнодушно кивающего Сергея.
— А потом ты, Вова, отвозишь Юлю обратно в лагерь.
— Нееет!
Резко защипало в носу, зачесались глаза. Юлька закусила губу, боясь разреветься.
— Дядь Дима, ну пожалуйста…
— Дмитрий, это жестоко, — вдруг вмешалась Таисия Михайловна, — пусть девочка прогуляется… Тем более, — насмешливо взглянула на Юльку, — что в лагере она не усидит.
Дмитрий снова взялся было за бороду, потом махнул рукой.
— Что, Серега, защитишь прекрасную даму? — подмигнул он. Сергей усмехнулся, и Юлька вспыхнула. На Сергея она старалась не смотреть. Не поднимая глаз, девочка торопливо забралась в машину и уселась на дальнем краю скамейки, стискивая руки и радуясь полумраку. В голове шумело, и Юлька не слышала, как тихо и тревожно переговариваются мужчины.