Клуб любителей фантастики, 2014
Шрифт:
— Да.
— Тогда это как раз то, что нам нужно, — заявил Билибин. — Не знаю, сможем ли мы снова «раскачать» «Трезубец», чтобы вырваться из этого Ничто, но самая главная проблема благополучно разрешилась. Теперь у нас есть то, чего так остро не хватало.
— Время, — обронил Макеев.
— Время, — подтвердил Билибин.
— Хотите починить генератор? — спросил Нефёдов.
— Конечно. Такая задача нам вполне по силам, просто нужно время, очень много времени. — Билибин посмотрел на своё отражение в чёрном зеркале иллюминатора и устало поднялся на нош. — Пока мы падали, это было невыполнимо, а теперь… Если верно утверждение, что мы где-то вне времени, то верно
Пауль Госсен
Михаил Гундарин
НАД ЧЕМ РАБОТАЕТ ГОМЕР?
1'2014
Фред Т. Хантер, грузный пятидесятитрёхлетний глава издательства «Лола-Пресс», не любил встречаться с читателями. Два года назад на одной из таких встреч невостребованный литератор Марио Мангано, наведя на Хантера свой лазерный пистолет, успел трижды нажать на курок, прежде чем негодяя скрутили подоспевшие роботы-телохранители. Литератора признали душевнобольным и вскоре освободили, а вот легендарный издатель навсегда лишился мочки правого уха и веры в добрые помыслы ближних. Впрочем, бизнес есть бизнес, и сегодня у Хантера имела место очередная встреча с поклонниками издательства, заполонившими книжный отдел орбитального супермаркета «Гулливер».
Роботы выкатили большое кресло, установили перед креслом столик. На столике появились бутылки с минеральной водой и высокий стакан. Минутой позже в книжный отдел прямо из космического лифта, связывавшего супермаркет с Землёй, шагнул великий Фред Т. Хантер в сопровождении трёх полутораметровых серебристых самописцев, подключённых многочисленными кабелями к затылку издателя. Хантер откинул голову, разноцветные провода выгнулись дугой и разлетелись в стороны, создав своему хозяину просто фантастический вид. Собравшиеся зааплодировали. Издатель грузно опустился в кресло и кивнул публике.
Первой к микрофону прорвалась хорошенькая веснушчатая девчушка, на голове которой в угоду последним веяниям моды рос небольшой розовый куст.
— Господин Хантер! — прокричала представительница новых хиппи. — Мы все вас так любим! Так любим!!! Спасибо за… ну это… за прекрасные книги вашего издательства! За спасение литературы!!! Аплодисменты. Хантер плеснул в стакан минералку и скромно потупился. Аплодисменты не стихали. Тогда он вежливо напомнил:
— А какой у вас вопрос, госпожа…
— Бюргере… Эмма Бюргере.
— Как я понял, вы любите книга, госпожа Бюргере?
— Да! Да! Я посещаю курс современной литературы в Нью-Амстердаме.
Я специально прилетела с Марса…
— Какой же у вас вопрос?
Но Эмму Бюргере переполняли впечатления от встречи с самим Фредом Т. Хантером — её щёки стали пунцовыми, розы на голове сплелись морским узлом. Девушка оказалась неспособна что-нибудь внятно сформулировать, и её тут же оттёрли локтями другие посетители магазина.
Издатель влил в себя полстакана минералки, откинулся в кресле и снова глянул в зал.
— Тиражи!? — поинтересовался сутулый и весь какой-то перекособоченный юноша в мятом пиджаке — в нём так и хотелось опознать промышленного шпиона. — Понятно, господин Хантер, что это коммерческая тайна. Но умоляю, хотя бы приблизительно назовите тиражи книг, выпускаемых вами.
Фред Т. Хантер улыбнулся, сложил перед собой руки.
— Мы
Промышленный шпион, потрясённый полученной информацией, неожиданно потерял контроль над своей внешностью. Лицо его задёргалось, потом сморщилось— похоже, отказали рецепторы мимикрии, — и юноша мгновенно превратился в обрюзгшего старика Прикрыв своё истинное лицо, шпион бросился прочь от микрофона.
— Должен добавить, — продолжил Хантер, не обращая внимания на суету в зале, — что тиражи могли бы быть и выше, значительно выше, но мы намеренно отказались от допечаток. В результате каждое издание в короткий срок становится раритетным и порой перепродаётся за очень большие деньга… — Он дружелюбно оскалился. — Тут имеют место даже некоторые рекорды. Так недавно на аукционе в кратере Достоевский, что на Меркурии, самая первая книга издательства, выпущенная семь лет назад, ушла за сумму, более чем в сто тридцать раз превышающую номинал. — Порция вспышек стереофотоаппаратов, новые аплодисменты. — Возвращаясь к тиражам, напомню, что в годы, предшествовавшие выходу «Лола-Пресс» на рынок, тиражи бумажных книг были просто мизерными, стремящимися к минус бесконечности… Так что издательству есть чем гордиться, — подытожил Хантер, снова наполняя свой стакан.
Теперь до микрофона добрался плотный рыжебородый мужчина. Прежде чем задать вопрос, мужчина снял роговые очки, погрузил свой огромный нос в бумажный платок и от души высморкался. Фред Т. Хантер напрягся. Стрелявший в него Марио Мангано тоже носил очки. Хотя близорукость и была изведена под корень лазерной хирургией, но очки без стёкол продолжали украшать носы отдельных воинствующих интеллектуалов. Издатель подал знак — притронулся к остатку правого уха, — и к рыжебородому со всех сторон двинулись роботы-телохранители.
— Карл Густавссон, — назвался мужчина, прочистив наконец-то нос, и Хантер понял, что его предчувствия были не напрасны — Густавссон возглавлял Профсоюз невостребованных литераторов. — Господин Хантер, известно ли вам, что издательство «Лола-Пресс» оставило без средств к существованию практически всех прозаиков и поэтов Солнечной системы? В связи с этим, мне странно слышать, что вашему издательству «есть чем гордиться».
Роботы, вплотную приблизившись к литератору, приняли выжидающую стойку. Но Фред Т. Хантер решил расправиться с критиканом сам.
— Прозаики и поэты Солнечной системы? — переспросил он. — Таких не знаю. Если же вы говорите обо всех тех безмерно талантливых авторах, чьи произведения заполоняли книжные магазины ещё каких-нибудь семь лет назад, то я рад и, повторю, горд, что наше издательство поставило жирный крест на их окололитературной деятельности. Читатель, платящий за книгу, должен быть уверен, что получит ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ текст, сделанный на высочайшем ЛИТЕРАТУРНОМ уровне, а не графоманскую халтуру. Наше издательство смогло предложить первое, и во втором необходимость тут же отпала… Да и в чём проблема, господин Густавссон? Пишите на уровне Гомера, и мы вас тоже будем печать. 12-миллионными тиражами. Справитесь? Или слабо? Огромный нос бородача налился фиолетовой краской. Густавссон открыл было рот, но роботы-телохранители так сдавили литератора со всех сторон, что тот сумел извлечь из себя лишь глубокий стон.