Клуб любителей фантастики, 2014
Шрифт:
— Последний великий писатель умер сто двадцать лет назад, — продолжал Фред Т. Хантер, брезгливо глядя на оппонента. — Это вам любой литературный критик скажет. И именно издательство «Лола-Пресс» спасло человечество от погружения в трясину графомании… — Пауза. — Согласен, звучит пафосно, но так оно и есть.
Тут Густавссон проявил неожиданную для интеллектуала ловкость — он отпрянул назад, потом резко ушёл вниз. Роботы-телохранители звучно стукнулись пластиковыми лбами и на какое-то время отключились. Воспользовавшись этим, Густавссон вынырнул из-под тел роботов и возопил:
— Вы лжёте, Хантер!
— Кто же их будет читать!? — изумился Хантер; он опять вцепился в своё правое ухо, и к Густавссону устремились новые роботы. — «Илиада» и «Одиссея» — без сомнения, достойные книги, но написаны давно и адресованы явно не нам. Поэтому вполне уместно поручить Гомеру, раз появилась такая возможность, написать что-нибудь для нужд современных читателей. Телохранители снова прессовали Густаве-сона. На этот раз рыжебородый литератор не устоял и, тяжело дыша, отступил от микрофона. Его место сразу же заняла очередная поклонница издательства «Лола-Пресс», но Фред Т. Хантер прежде решил расставить все точки над надлежащими буквами.
— Семь лет назад при помощи мощных биокомпьютеров были тщательнейшим образом проанализированы дошедшие до нас тексты великих писателей: Гомера, Сервантеса, Бальзака, Толстого… Отбирались лучшие из лучших. Досконально изучались стиль и прочие особенности каждого. И вот свершилось: были созданы чипы, способные писать — да что писать, — чувствовать, мыслить! — за Гомера, за Толстого… С их талантом и глубиной. С их размахом… Чипы, правда, требовалось имплантировать в настоящего, живого человека, а добровольцев не нашлось, и тогда я сам пошёл на это… Да-да, все классики теперь здесь! — Фред Т. Хантер хлопнул себя по лбу. — И творят без остановки! Нелегко носить целое издательство в голове, зато точно знаешь, что никто из авторов не отлынивает, и все тексты будут готовы в срок… — Он рассмеялся, и стоявшие позади него самописцы натужно загудели и замигали лампочками. — Первый же роман — а это был изумительный Джойс! — стал бестселлером и собрал все литературные премии, какие только есть. Да, книга была не об Ирландии XX века. Она была о наших современниках, людях XXII века, но написана с настоящим умением, и читатели это оценили… Что до графоманов — с ними было покончено навсегда, пусть даже некоторые из них создают профсоюзы.
Собравшиеся рукоплескали. И никому не было дела до Густавссона, которого роботы в этот момент впихивали в кабину космического лифта.
Встреча продолжалась ещё сорок минут. Фред Т. Хантер опустошил две бутылки минералки — обильное питьё просто необходимо при интенсивной работе мозга — и отвели на все вопросы читателей.
Включая обязательный: «Над чем сейчас работает Гомер?»
Потом в зал внесли упаковки трёх новых книг издательства «Лола-Пресс», только что поступивших из типографии. Читатели бросились разбирать шедевры. Желающие получить автограф поспешно выстроились в очередь.
Это были действительно великие книги.
«Ромео, бросивший Джульетту» бессмертного Уильяма Шекспира— роман-скандал; со стереообложки скалился довольный Ромео.
«Оливер Хлыст» Чарльза Диккенса — похождения виртуального садомазохиста; кожаный переплёт, металлические застёжки, подарочное издание.
«Гороскоп
«За Шекспира — Фред Т. Хантер».
«За Диккенса — Фред Т. Хантер».
«За Флобера — Фред Т. Хантер».
Платиновая авторучка в руках издателя без устали бежала по титульным листам. Ему было не стыдно подписывать книги такого уровня.ТМ
Валерий Гвоздей
ГИГАНТСКИЙ ШАГ
1'2014
Врубив на всю мощь любимую группу «Взрывная декомпрессия», чтобы низкие частоты пробивали тело насквозь, каждым нервом прочувствовав жёсткий ритм, я двинул рукоятку — вперёд, за красную линию, хотя права на это не имел, честно говоря.
Мир исчез, превратился в искрящийся «радужный туман» на экране — так бортовой комп отражает движение корабля за порогом световой.
Я довольно откинулся в кресле.
Чёрт!..
Только разогнался — «мигалка» нахально протолкалась сквозь экранный туман.
Радужные искры вытеснила эмблема галактического патруля. Заполнила экран до краёв. Всё немедленно замерло и смолкло, подчиняясь дистанционному контролю.
Щелчок.
Из динамиков зазвучала сирена. А потом — холодный голос:
— Пилот! Ваш корабль заключён в Кокон. Приготовьте лицензию, права, страховку. Чёрт!..
Вневременной и Внепространствениый Кокон, сформированный полями Ухова-Сухова.
Ловушка для нарушителей.
Мой корабль изъят не только из пространства, но также из времени.
Говорят, процедура иногда затягивается — для тех, кто в Коконе. А для тех, кто снаружи, не проходит и секунды.
В Кокон я пока не влипал.
— За что, командир? — заныл я привычно.
— Вы превысили световую, что в эклиптике запрещено.
— Командир, будь человеком! Жена рожает!
— Да?.. — с иронией переспросил голос. — В каком роддоме, если не секрет?
— Давай забудем о превышении. Каюсь, на радостях немного увлёкся.
— Ничего себе— немного! Сорок шесть процентов сверху!
— Ребёнка в больницу везти надо, разве будешь думать о превышении?
— Ребёнка в больницу везти, или жена его только рожает? По данным компьютера, вы ещё не женаты, пилот. Намеренная дезинформация.
— Напутал, каюсь. На радостях я плохо соображаю. Впадаю от горя в ступор.
— Задерживались не раз. По данным компьютера, лихач, с длинным послужным списком. Дыхните в трубочку.
Старая присказка.
На самом деле принудительный и всеобъемлющий экспресс-тест на содержание в крови чего-нибудь эдакого. По команде патруля выполняется моей корабельной системой— данные мгновенно отражаются на их мониторе. Не отвертишься.
В крови у меня как раз есть что-нибудь эдакое.
Люблю я, приняв, как следует, на грудь, побороздить просторы Галактики. Возьмут и лишат прав.