Клуб неисправимых оптимистов
Шрифт:
Уборка квартиры продвигалась медленно, мы столкнулись с массой технических сложностей: то, что казалось простым, на поверку оказывалось почти непреодолимым. В каждой комнате была своя проблема. Можно ли заменить трухлявые деревянные ставни? Как отчистить вековую грязь с ковров или устранить протечку в стене? Почему не работает газовая колонка? Мы почувствуем запах газа или задохнемся сразу? Как счистить обои ножом, не повредив обрешетку? С чего вдруг пылесос перестал засасывать пыль? Сесиль из принципа не желала звать мастеров по ремонту.
— Эти пужадисты ни гроша от меня не получат!
Мы решили посоветоваться с мсье
— Заканчивай сам, Мишель, мне нужно работать.
Да, Арагон ждать не мог… Сесиль вчитывалась в текст его романов, статей и выступлений, делала заметки, классифицировала, заполняла карточки, расставляла их в деревянные каталожные ящики между цветными вкладышами или звонила своей подружке Софи и часами, лежа на диване, обсуждала с ней университетские сплетни. Когда я спросил, можно ли мне прочесть ее работу, Сесиль разозлилась и послала меня.
— Да что вам всем далась эта работа? Прочтешь, когда будет готово.
— Иди сюда, ты должна на это взглянуть.
— Ну что еще случилось?
— Под раковиной мыши.
Маленькие черные катышки, по мнению мсье Биссона, безусловно являлись мышиным пометом. Он предложил альтернативу: крысиный яд (килограмм в упаковке, очень действенный, но, как только проходит эффект неожиданности, грызуны и близко к нему не подходят) или традиционная пружинная мышеловка-гильотина (продается без приманки). Лучше взять и то и другое.
Сесиль отказалась.
— Выбрасывать безголовых мышей будешь ты.
— Если хочешь, я одолжу тебе Нерона. У нас не осталось ни одной мышки, так что ему очень скучно.
— Не люблю кошек.
Мы переставили все продукты на верхние полки запирающихся на ключ шкафов. Я никогда не увлекался работой по дому и все время отвиливал — читал, устроившись в кресле рядом с Сесиль, и исподтишка наблюдал за ней. Она часто отвлекалась от работы, сидела, уставясь в пустоту, и о чем-то думала.
Однажды — я как раз скоблил паркет губками из витой металлической стружки — она вдруг ни с того ни с сего спросила:
— Ты ничего не сказал Франку?
— Я ни разу ему не написал. Он тоже.
— Франк вам не звонил? Не прислал ни одного письма?
— Нет. Но тебе он напишет, не сомневайся.
Сесиль уткнулась в книгу, но я видел, что она не читает.
— Тебе не надоело работать? Может, пробежимся? — предложил я.
— Не хочу.
— А как насчет партии в шахматы?
— Что за удовольствие — сидеть часами на стуле, двигать фигуры и ждать ответного хода? По-моему, все настольные игры просто нелепы.
— Я познакомлю тебя с друзьями. Вы найдете общий язык. Они бывшие коммунисты. Ну, не все. Ты поймешь. Среди них есть тонкие знатоки и ценители литературы. Может, увидишь Кесселя или Сартра.
— Они часто там бывают?
— Приходят по вечерам. Но иногда и днем.
— Вперед!
Мы за десять минут доехали на двадцать первом до улицы Данфер, но день для первого визита Сесиль я выбрал неудачный. В «Бальто» было непривычно шумно, атмосфера накалилась до предела.
— Это, что ли, твой шахматный клуб? — тихо поинтересовалась Сесиль.
— Обычно здесь тихо и спокойно.
Мы появились, когда скандал был в самом разгаре. В таких случаях
— Разве это не безоговорочное доказательство?
— Я полагал, ты ненавидишь систему?
— Я стараюсь быть беспристрастным и оценивать результаты по их истинному достоинству.
— Они — порождение системы.
— Я уважаю народ, которым восхищаются все честные люди.
— Ты только что признал, что соглашаешься с системой.
— Ничего подобного я не говорил.
— Нет, сказал!
— Не передергивай! Эта система — чистое извращение. Она не уважает человека, давит на него, уничтожает. Я марксист, а не коммунист.
— Все коммунисты и марксисты — тупые мерзавцы!
— А ты — грязный фашист.
Мир взорвался и разделился на два лагеря, умеренных не осталось. Каждый жаждал высказаться, привести довод в пользу собственной правоты, поделиться опытом. Никто никого не слушал и не слышал, страсти накалялись, спорщики переходили на русский, немецкий, венгерский и польский.
Сесиль совершила грубую ошибку, вмешавшись в чужой спор, а я не сумел этому помешать, потому что не был готов к такому повороту событий.
— Простите, — сказала она, перебив Томаша, — но мне кажется, что происходящее следует рассматривать в исторической перспективе. Учитывая, как и с чего все начиналось, СССР совершил великий технологический прорыв. Страна создала космическую отрасль промышленности всего за пятнадцать лет благодаря четкому планированию и исследованиям в…
Закончить Сесиль не удалось.
— Кто это такая? — закричал Томаш.
— Я с вами согласен, мадемуазель, — произнес Павел. — Однако следует уточнить, что главный вклад в это исследование внесли братские социалистические страны, в том числе…