Клуб отъявленных негодяек
Шрифт:
— Что с тобой? — спросил он после нескольких секунд немых гляделок.
— Ничего, — быстро сказала Ника.
На мгновение она продолжила болтать ногами, но тут же замерла, чувствуя, что туфли снова начали сползать.
— Капец! — вдруг воскликнула она, чувствуя, что неловкую паузу надо чем-то прекратить. — Через неделю новый год, а я еще ни одну часть «Один дома» не посмотрела.
— Успеешь еще. Ты же поедешь завтра домой, там и посмотришь.
Ника опустила взгляд на скрещенные пальцы рук. Ну вот,
— Я не поеду… обратно. Буду здесь все каникулы.
Ника не хотела, чтобы ее слова звучали, как жалоба, но именно так и получилось.
— Правда?
Ника дернула носом и ощутила, как колются подступившие слезы. А вот голос Димы был бодрым и даже веселым. Ника подняла на него взгляд. «С чего бы мне врать?» — хотела спросить она. Радость на лице Димы ее несколько обидела. Заметив, что сказал что-то не так, он поспешил оправдаться:
— Извини, я просто… Просто я тоже остаюсь и радуюсь, что у меня будет такая компания!
Правда.
Ника улыбнулась, хотя одна слезинка все-таки побежала по щеке. Значит, Дима тоже остается? Ну в таком случае все действительно не так уж и плохо. А то Ника уже не радовалась наступающим каникулам. Она представляла, как четыре недели будет бродить в полном одиночестве по опустевшим коридорам и ее единственным собеседником станет эхо собственных шагов.
— Это здорово! — сказала Ника, стараясь звучать как можно радостней. — Действительно здорово!
Она по-честному радовалась, что будет здесь не одна, но сейчас эта радость стала растворяться. И Ника не могла понять, какое чувство пришло ей на замену. Рассудок начал плыть. Вероятно, содержимое Костиной бутылки крепче, чем Ника предполагала.
Ника вдруг почувствовала, что должна сделать одно дело. Не хочет сделать, а именно должна. Откуда появилась такая уверенность — Ника не знала. Но рассудок ей подсказал, что действовать нужно прямо сейчас, потому что более подходящего момента уже не будет.
Как раз в это же время Дима захотел что-то сказать:
— Я думаю…
Но Ника вдруг наклонилась к нему. Это движение заняло сотую долю секунды, потому что даже когда Ника сидела, а Дима стоял — их лица находились практически на одном уровне.
А потом Ника его поцеловала. И так и не поняла почему и зачем. Этот момент длился совсем не долго и за такой короткий промежуток времени у Димы не могло возникнуть желания ни отстраниться, ни перенять инициативу.
Ника быстро поняла, что что-то не так. Уже с первой миллисекунды у нее сложилось впечатление, будто она заставляет младшего брата быть ее ассистентом для практики в поцелуях. Ника отстранилась так же быстро, как и приблизилась.
— Прости, не стоило… — сказала она.
Дима смотрел на нее, округлив глаза.
— Да, да, плохая идея.
На секундочку Нике даже
— То есть я хотел сказать, что это было неожиданно и…
— И странно и вообще…
Ника замолчала.
— Я понял. Ничего страшного.
У Ники не укладывалось в голове, как Дима мог понять, что она хочет сказать, если даже она сама не понимала. Но не решилась перечить, потому что тогда разговор станет еще более неловким… Если это еще возможно.
— Знаешь, мне пора, — вдруг сказала Ника.
Она быстро вскочила со стула и бросилась по проходу, даже не посмотрев на Диму, хотя тому явно было что сказать. Может, таким образом она показала себя грубой?.. Ну что же, извиниться она успеет. А пока хотелось скрыться.
И откуда в ней взялся этот странный порыв? Вероятно, обстановка располагала. Любая другая парочка на их месте стала бы целоваться еще раньше… Но они же не парочка! До этого момента Ника даже не думала в таком ключе про Диму.
Она на секунду замерла, чтобы понять — не врет ли она сама себе? Но нет, Нике действительно никогда такое в голову не приходило. Дима — это же… друг? Он то сам что по этому поводу думает? Надо бы спросить, но для этого надо вернуться… Нет. Ника поговорит с ним об этом потом. У них ведь будет целых четыре недели, чтобы наговориться. Теперь каникулы снова стали страшить Нику.
Она еще не успела возобновить путь, но уже достаточно близко подошла к актовому залу, чтобы слышать настроение музыки, всплывающей из щелей под дверью. Это было что-то веселое! Не такое, как Ника привыкла слушать, но не вальс!
Еще спустя несколько секунд Ника стала различать мотив мелодии. И вдруг она поняла, что это полька. Это был, пожалуй, единственный бальный танец, который Нике нравился. Она никогда его не танцевала, и не собиралась, но смотреть на то, как его исполняют другие, было волшебно! Ника знала, что когда-то за поднимание ног и юбок польку называли самым распущенным танцем. Но сейчас это понятие устарело. Для многих других танцев юбки были настолько короткими, что подобрать их было задачкой со звездочкой. А уж задрать и подавно.
Ника бросилась по коридору и вдруг увидела Олю. Не одну. Рядом с ней на подоконнике сидел… парень? Ника не была уверена, что это слово подходит. Для нее, как для человека, который чувствовал себя максимум на четырнадцать, он скорее назывался «дядькой». Хотя ни залысин, ни живота, нависающего над ремнем, у него не было.
Пока они ее не заметили, Ника решила немного понаблюдать. Вскоре она пришла к выводу, что ей срочно нужно тренировать свой глазомер на возраст других людей. Сейчас, когда парень рядом с Олей и улыбался, она бы не дала ему больше двадцати трех.