Клуб "Твайлайт". Часть 1

Ефремова Тата

Краем глаза Ренат заметил быстрое движение этажом ниже. Кто-то бежал там внизу, лавируя между покупателями. О-па! Рыжая обитательница блока на четвёртом этаже! Как её там? Марина? От кого она так убегает, оглядываясь, размахивая сумкой и задевая проходящих мимо посетителей торгового центра?

Девочка спряталась за вывеской, осторожно выглянула. А вот, кажется, и преследователь — долговязый хлюпик-очкарик, тоже первокурсник с ФПР. Идёт, удивленно оглядываясь, вертит ушастой головой, достал телефон, слушает, дёргаясь, — девчонка судорожно тычет пальцем в кнопки мобильника, сбрасывая вызов, очкарик разочарованно вздыхает

и уходит. За его спиной рыжая Марина, пригибаясь, перебегает в отдел мебели. Упустил девчонку, лох?

Ренат не поленился, спустился по эскалатору и заглянул в мебельный магазин. Марина, поджав ноги, сидела в мягком вращающемся кресле, которое в рекламных целях постоянно крутилось на подставке у окна возле кожаных диванов. Девчонка была явно довольна — жевала жвачку, щелкала в телефоне и поглядывала в окно.

Ренат, уходя, покачал головой: прав был Шекспир, которого они недавно зубрили для семинаров Веры Алексеевны, «О женщины, вам имя — вероломство!». Марина так и не явилась в «Кактус» на вечеринку в честь посвящения в студенты. А Ренат, кстати, специально попросил ди-джея пару раз прокрутить танцевальный трек Моби и Милен Фармер, припомнив, что было в плеере у голубоглазой первокурсницы. Тоже…лох. Зачем старался? Впечатление произвести? На кого? На девчонку из той самой категории «коммон пипл»? Ладно, забили и забыли. Ренат поехал домой — отоспаться и пересмотреть любимые фильмы. Но рыжеволосая девочка в крутящемся кресле всплывала перед его глазами весь вечер, словно из намертво засевшего в памяти клипа.

Посёлок Лесенки, июль 2017 года

С утра всё как-то не заладилось: от неудобного матраса болела спина, выспаться не удалось (выздоравливающего Бориса почему-то на ночь глядя разобрало на душевный разговор, Марина отвечала односложно, но массажист долго не унимался), а тут ещё Сол с Дейвом, заскучав, расположились недалеко от её точки и принялись громко приставать к пляжникам с требованием с ними сфотографироваться. Голова тоже разболелась. Марина предупредила Заиру, что сходит в аптеку. Когда она вернулась, Катя из павильона с посудой отозвала её в сторону и с явным неудовольствием спросила:

— Слышь, я тебе что, автоответчик?

— В чём дело? — холодно поинтересовалась Марина — самым главным в разговоре с Катей было вовремя её осадить.

— Ты где шляешься? Баба тут вертелась одна, тебя искала, задолбала.

— Что за баба? — удивилась Марина.

— А я знаю? Вон стоит, возле машины.

Катя ткнула пальцем в сторону небольшого автомобиля кофейного цвета, у которого действительно виднелся женский силуэт. Женщина нервно курила, переплетя руки на груди.

— Слышь, — повторила Катя. — А где… где Борис?

— А я знаю? — тон-в-тон ответила Марина. — Я ему не секретарша.

— Ну-ну, — Катерина сплюнула и отошла, окинув Марину напоследок враждебным взглядом.

Знала бы ты, подумала Марина. Тебе бы такое счастье привалило, ты б точно оценила.

Она пошла по направлению к автомобилю. При виде неё женщина у машины выбросила окурок и выпрямилась. Ей было около сорока, может, чуть больше — лицо и тело выдавали ежедневный дорогой уход. Стройная, одетая в тонкое розовое платье, струящееся по фигуре, с тяжелой грудью и тонкими чертами лица. Красивая стрижка, чудесная

кожа, нежные ноготки, безупречный макияж… заплаканные глаза под опухшими веками.

«И вовсе она не медуза», — подумала Марина с неожиданной досадой.

— Вы Марина? — срывающимся голосом спросила женщина.

— А вы Валентина?

— Да… прошу…давайте отъедем… недалеко куда-нибудь… я боюсь… хотя какая уже разница?

Марина удивилась последней фразе, села в машину, наслаждаясь кондиционированным воздухом. Женщина впилась обеими руками в руль, отъехала за спортивный комплекс, затормозила и остановилась у обочины рядом с автозаправкой. Повернулась к Марине, окинула её тревожным взглядом — отвернулась, горько усмехнувшись.

— А вы не такая, как я представляла, — обиженным тоном заявила Валентина. — Боря говорил, вы продавщица. Вы не похожи на продавщицу! Вон та… хамка с чашками — продавщица, а вы — нет!

— Э-э-э? — недоуменно протянула Марина.

— Вы молодая. Красивая, — плаксиво проныла женщина. — Не делайте вид, что не понимаете! Наверное, специально устроились работать туда, где много молодых людей… сёрферов, дайверов, массажистов. Хотите сказать, что между вами и Боренькой ничего нет?

«Точно, медуза», — подумала Марина.

— Между мной и Борисом ничего нет, — отрывисто выговорила она. — Мы друзья.

— Боря о вас много рассказывал.

— Боря рассказывает всем подряд обо всём подряд.

— Тогда почему он оказался у вас? — всхлипнула Валентина.

— Вот и я хотела бы это знать. Почему он оказался у меня? — строго спросила Марина. — Раненый и избитый. Весь в крови.

Валентина сморщила лоб, разрыдалась, опустив голову на руль. Марине стало неловко, но почему-то ещё больше захотелось сказать женщине какую-нибудь гадость. Помимо воли она вдруг представила Валентину с Борей в одной постели и тряхнула головой, передёрнувшись, отогнав видение обнажённых рук массажиста, обнимающих по-девичьи тонкую талию «медузы».

…Утром, собираясь на работу, Марина, включив кондиционер, поправила на раненом махровую простынь. Борис неожиданно приподнялся на кровати, опершись на локти, непонимающе на неё глядя. Массажист немного осунулся, побледнел, но это, вкупе с небритостью, ему удивительным образом шло. Глаза в размытом утреннем свете были яркими, изумрудными. Простынь сползла с крепких плеч со свежей марлевой нашлёпкой. Марина поняла, как Борис сумел отбиться от трех «ребят» Валюшкиного мужа: руки и плечи у массажиста были в тугих мышцах, наработанных ежедневными силовыми нагрузками. Почему-то раньше она этого не замечала, даже когда в ночь ранения он так схватил её за запястье, что остались синяки.

— Что? — глупо спросила Марина, всё ещё держа в руке край простыни.

— Ничего, — ответил Борис, сонно улыбнувшись и упав щекой в подушку. — Удачного дня.

Она чувствовала, что следит за тем, как она собирается, расчёсывается и красит ресницы у зеркала. Заторопилась — выскочила, чуть не забыв в комнате телефон.

— Вы сами… не пострадали? — спросила Марина.

Женщина выпрямилась, помотала головой, вытерла лицо бумажной салфеткой: