Клуб "Твайлайт" Часть 2
Шрифт:
– Марина, какого... фака ты мне это говоришь?
– слова Вадима прозвучали грубо, но он не стал смягчать.
– Я тебе намекаю, чтобы ты ко мне не приближался особо... тоже. Я же знаю, где ты, там и Ренат. Хочешь, чтобы я самый главный пункт нарушила?
– Мы с Муратовым больше не друзья!
– Печально слышать. Мы с тобой тоже никогда не дружили.
– Не буду спорить, - у Вадима вдруг сорвался голос.
Марина подняла на него удивлённые глаза, впервые с начала их разговора. Они стояли у калитки. Она шла куда-то с корзинкой. На ней было яркое жёлтое платье без рукавов с юбкой колоколом. В голубых глазах отражалось небо... или море. Теперь Вадим хорошо видел, как она изменилась. Скулы
– Я и сейчас не собираюсь с тобой... дружить.
– Уходи.
– Хорошо. До завтра. Я буду приезжать и стоять здесь, у поворота. Как созреешь, приходи.
– Да, несколько раз, - сказал Вадим, морщась.
– Она не очень настроена общаться. У неё сейчас новая жизнь. Я - воспоминание о плохом.
– Кто же тогда я?
– Ты тут при чём?
– При том. Ты просто не знаешь, как я виновата! Но мы были подругами, настоящими, понимаешь? Её невозможно было не любить, такая милая... искренняя... Ты помнишь, как она пела? Я всё время думала: вот не туда она пошла, не в ту профессию. Как в воду глядела... Муратов, Муратов... Была же надежда, что вырастет из него нормальный мужик. В клубе его все любили... ещё недавно. Куда ж тебя понесло, Д'Артаньян?... Ярничек, милый, возьми мне кофе! А я пока мысли в порядок приведу.
Вадим пошёл к стойке и остался дожидаться там заказа. Надя сидела на диванчике под нарисованной во всю стену картой мира с картинками-наклейками: кружки, чашки, бокалы и прочие ёмкости с национальными напитками. Колесова выглядела несчастной. Вадим не ожидал, что она будет так переживать.
– Мне нужно с ней увидеться! Дай мне её номер.
– Я его не знаю. Я поговорю с Мариной ещё раз. Не оставлю в покое, пока она не согласится на нормальное общение.
– Ты считаешь, мы имеем право её... доставать?
– Имеем - не имеем! Мне плевать, - с чувством бросил Вадим.
– Я впервые в жизни пошёл против Рената. Мне ветер свободы в голову ударил.
– Смотри, не застудись, - Надя покачала головой.
– Держи меня в курсе. Как ты думаешь... Ренат это сказал... искренне?
– Мне всё равно. Я его поймал на слове. Он своё слово держит. Мне этого достаточно.
– Я пойду.
– А кофе?
– Выпей сам, - Надя встала, скользнула рукой по плечу Вадима, пошла к выходу, очень грустная, красивая, почти родная.
***
В субботу после завтрака все вышли к морю. Пришлось немного пройтись по берегу, потому что причал у спуска рядом с домом уже давно не ремонтировался, и в его былом продолжении вместо досок из воды торчали сгнившие сваи.
Было ветрено. Марина собрала волосы под капюшон лёгкой куртки.
– Вот и Пётр,- сказал Кардашев, вглядываясь в горизонт.
К причалу подошёл катерок. Художник помог Марине пройти по узкому трапу. Сразу отчалить не получилось - Пётр, энергичный, шумный дядька, техник на маяке, ждал кого-то ещё. Вскоре на причале появился мужичок в жёлтом резиновом плаще. Он бежал со всех сил, таща в руках ведёрко и удочки и путаясь в полах плаща.
– Сергеич!
– крикнул Пётр Кардашеву.
–
Художник кивнул. Мужичок с ведром ловко запрыгнул в катер и уселся на свободное место. Лодка заурчала и начала разворачиваться. Порыв ветра сорвал с головы Марины капюшон. Сергеич вдруг уставился на неё, выкатив глаза. Потом встал, бочком, цепляясь за борт, перешёл на нос и уселся рядом с техником.
Игнат, с руками под курткой, носом в пиликающем телефоне, даже не заметил. А Кардашев смущённо хмыкнул в ответ на изумлённый взгляд Марины:
– Не обращайте внимания, Марина Павловна. Это же Сергеич. Его тут все знают. Он со странностями.
– Да уж, - уязвлённо пробормотала Марина, оглядываясь на нос катера.
Кардашев наклонился к ней поближе:
– У него пять лет назад в Крымске жена и сын погибли, в наводнении. Остались только невестка и внук. Они в посёлке живут. Пенсия у Сергеича маленькая, внук болеет. Вот он и промышляет, как может: рыбу ловит, по хозяйству помогает, кто согласится. Сосед наш его привечает, хотя работу ему даёт больше для виду - садовник из Сергеича абы какой. Хороший у нас сосед, Марина Павловна, сострадательный... да...
– художник рассеянно посмотрел вдаль.
– С тех самых пор у Сергеича с головой не всё в порядке. В суеверия всякие верит, то инопланетян ловит, то русалок, то леших. Учитывая, что он ещё и выпить любит... Пару недель назад весь посёлок переполошил - утверждал, что собственными глазами видел на острове русалку с хвостом, рыжую, с волосами до пят. Не вы ли, Марина Павловна, сподобились?
– М-м-м-м, - Марина призадумалась, - насчёт хвоста и 'до пят' не знаю, а до острова несколько раз плавала. Там здорово, тихо... Бедный Сергеич.
Она посмотрела назад и встретилась глазами с подозрительным взглядом садовника, оба смутились и отвернулись.
... Жена начальника маяка, Яра Тимофеевна, устроила для Марины маленькую экскурсию:
– Нам, конечно, не положено, режимный объект, но Терентич очень просил. Вы ему, кстати, кто?
– женщина с любопытством обернулась.
– Родственница?
Они поднимались по узкой винтовой лестнице внутри маячной башни, вдоль пахнущей известью белоснежной стены.
– Я дочь его друзей, - соврала Марина, вспомнив наставления художника. 'Марина Павловна, нам же не нужны лишние... предположения на наш счёт'.
– Отдыхаете у нас?
– Да... и подрабатываю... у Гео... дяди Гоши.
– Тогда понятно. Ну, заходи. Вот наша святая святых, так сказать. Ради неё мы тут и живём.
– Какая красивая, - восхитилась Марина, разглядывая линзу на металлической подставке, напоминающую калейдоскоп из переливающихся на солнце стёклышек.
– Ото ж, - с гордостью сказала женщина.
– При свёкре моём внутри ещё керосинка горела, сейчас электричество, автоматика. Если света нет - дизель включаем. Кажется издалека, что свет мигает, а он не мигает - эффект такой.
По дороге вниз Яра Тимофеевна, разглядев в Марине благодарную слушательницу, с воодушевлением продолжала рассказывать:
– Маяку сто сорок лет. Раньше такой же стоял на островке, там, где Терентич сейчас живёт. Но потом его разобрали, и новый там чуть дальше в море поставили. А мы здесь уже тридцать годков. В войну тут прожекторный пункт был, но его разбомбили. Потом маяк заново возвели. Идём поскорей, а то нарушаем. Сейчас мужики шашлыками займутся, а мы с тобой салатику нашинкуем, капуста, огурчики. Мальчишки наши мидий наловят - на противень и на мангал. В доме вам тоже нельзя, он на территории, мы вам на пляжике и палаточки, и костерок... Тут вечерами прохладно уже, одевайся потеплее, уж очень ты худенькая, светишься прямо насквозь. Терентич там тебя хоть кормит? Или Игнатка всё съедает? А кот ваш там как? Не лопнул ещё?