Клубничное убийство
Шрифт:
— Алло, алло, — надрывался следователь. — Вы слышите? Идите к Садовому, на опознание, тут хода минут пятнадцать, прямо по улице, направо и затем у светофора — налево.
— Иду, — коротко бросила в трубку Белоярова и двинулась в указанном направлении.
Еще через полчаса Алла Белоярова сидела в своей машине и курила, пытаясь успокоиться, привести в порядок мысли и чувства. Машина действительно оказалась ее, только неведомыми путями была перенесена в другое место. Впрочем, почему — неведомыми? Приезжал эвакуатор,
Белоярова едва не со слезами на глазах благодарила своих спасителей, которые каким-то чудесным образом отыскали автомобиль. Скромные милиционеры, в свою очередь, объясняли ей, что чудес на свете не бывает, просто они хорошенько прочесали ближние окрестности. Происшедшее они объясняли обыкновенной житейской забывчивостью, а также феноменом, известным в народе как «девичья память». Впредь же советовали Алле хорошенько запоминать место парковки, дабы пощадить собственные нервы, а также их драгоценное время. Расстались друзьями.
Теперь настало время обдумать все случившееся, но, сколько она ни думала, какие гипотезы ни строила — разумных объяснений случившемуся не находилось.
Сама-то она прекрасно понимала, что ее автомобиль кто-то переместил в пространстве, но вот кто и зачем? Было множество вопросов, но — ни одного ответа. К тому же ее вдруг стал беспокоить испарившийся куда-то незнакомец по фамилии Нифонтов.
«Сегодня все куда-то исчезают, — подумала Алла, гася сигарету. — Машины, люди. Всё, пора домой, надо отдохнуть, утро вечера…» И она включила зажигание.
…Джекки упрямилась и никак не желала идти домой. Глеб и так и этак пытался уговорить хитрюгу, но ничего не получалось — ни на ласковые уговоры, ни на свист, ни на строгие оклики она не реагировала, отбегая от хозяина все дальше и дальше в глубь парка. «Ну ладно, поймаю — больше с поводка не спущу», — разозлился Глеб, которому надоело мерзнуть, да и вообще пора было собираться в институт. Ежедневные утренние прогулки в парке с собакой были у него вместо зарядки, однако сегодня все чрезмерно затянулось.
Тем временем Джекки заинтересованно остановилась у какого-то сугроба, и Глеб понял — вот шанс поймать вредную собаку. Джекки стояла как вкопанная, будто прислушиваясь, так что ему удалось незаметно сократить разделявшее их расстояние и молниеносным движением ухватиться за ошейник. Обиженный лай засвидетельствовал победу человека над четвероногим другом.
— Ну, пошли, пошли, хватит обижаться, — ворковал Глеб, отряхивая снег со спортивных брюк. И в этот момент он уловил где-то совсем рядом знакомую мелодию мобильного телефона — едва слышную, но свою, родную до боли.
«Телефон, что ли, в снег выронил?» — Он непроизвольно обвел глазами пространство вокруг себя. Вроде бы ничего, хотя утро было сумрачным. Тут же похлопал рукой по карману куртки, где обычно он держал сотовый — ага, на месте. Проверил, есть ли пропущенные звонки — таковых не значилось. Так что — слуховые галлюцинации? Нет, вот опять звонит. Глеб оглянулся по сторонам — есть ли вокруг
А Джекки тем временем вела себя странно, крутилась как юла и все рвалась к тому сугробу, у которого Глеб ее поймал. Не придумав ничего оригинальней, тот подошел к сугробу вплотную и попробовал поворошить снег ногой — кроссовка уперлась во что-то мягкое. Еще одно движение — и…
Глеб судорожно схватился за свой мобильник, лихорадочно вспоминая, нужен ли код города, когда набираешь 02.
На следующий день об этой страшной находке написали газеты. Мужчина средних лет. Убит неизвестными. Получил удар по голове сзади и скончался на месте. Документы свидетельствовали, что имя жертвы — Василий Петрович Нифонтов.
Однако насторожило оперативников то, о чем не знали газетчики: рядом струпом был найден декабрьский, новогодний номер глянцевого журнала «Блеск»…
Петр Калевуха показывает Сильвестру Бессонову свое истинное лицо
С утра в подъезде был скандал. Пенсионер Чепукин засорил мусоропровод старыми газетами, и жилец Рудаков, рассерженный этим обстоятельством, сначала долго стучал в дверь его квартиры, требуя, чтобы тот немедленно их выковырял, а потом, не дождавшись ответа и придя в неистовство, бросил в мусоропровод зажженную спичку.
Противная болонка Джинерва, проживавшая этажом ниже со своей хозяйкой Алевтиной Витальевной, лаяла так отчаянно и так изнурительно долго, что, по наблюдениям Майи, должна была сдохнуть от истощения. Болонку в подъезде не любили за вздорный характер и омерзительный бант на голове, который, надо сказать, она носила с удовольствием.
В мусоропроводе начался пожар, приехали два пожарных расчета, и Майя, опасаясь, что дым проникнет в квартиру и навредит Сильвестру, постоянно была начеку. Когда раздался звонок в дверь, она отправилась открывать, уверенная, что явился кто-нибудь из активистов подъезда подписывать очередную петицию. Чепукин славился своим подлым характером, и жалобы, которые соседи исправно писали на него в самые разные инстанции, наверняка уже съели несколько кубометров древесины.
Заглянув в «глазок», Майя подпрыгнула чуть ли не до потолка, а потом развернулась и, на цыпочках пробежав по коридору, ворвалась в кабинет Сильвестра, забыв спросить разрешения. Тот как раз надевал брюки и стоял на одной ноге, просовывая ногу в штанину.
— А что, — невозмутимо спросил он, втягивая живот, — стучаться теперь не принято?
— Ужасно извиняюсь, — бросила Майя, не обращая внимания на босса в белых хлопчатобумажных трусах. — Пришел тот тип с кладбища! Наша с вами мышь! Зеленый человечек! Он прямо перед нашей дверью! Это он сейчас звонил!
Голый мужчина не станет радоваться пустякам, — заметил Сильвестр, влезая в штаны и застегивая ремень. — Может быть, ты лучше ему откроешь, чем стоять здесь с вытаращенными глазами? Честное слово, ты похожа на Фернанделя.