Клубничное убийство

Куликова Галина Михайловна

— Его бы узнали в «Надувной подушке»! — воскликнула Майя. — Это же сам Аршанский!

— Не забывай, что он артист, — напомнил Сильвестр. — Впрочем, алиби Аршанского проверяет милиция. Меня же интересуют редакционные дела. В тот вечер, когда убили Ирину, почти вся редакция журнала «Блеск» отправилась на вечеринку. Так вот. Я хочу понять, кто из них и что на этой вечеринке делал. Не знаю, друг мой, как вы будете добывать сведения. Я дам вам адрес, название организации и фамилии тех представителей главного спонсора, которые постоянно бывали в редакции. Дальше делайте, что хотите. Но принесите мне хоть какую-то информацию. Возможно, на этой вечеринке произошло что-нибудь странное.

Или кто-то заметил незнакомых людей. Или какой-нибудь ушлый охранник увидел, как некто прямо посреди праздника вышел на улицу и возвратился довольно нескоро. Да что мне вас учить… Вы наверняка читали рассказы о Шерлоке Холмсе и понимаете, какое значение имеют детали для раскрытия преступления.

— Надеюсь, у вас нет мании величия? — с подозрением спросил Калевуха. — Потому что Шерлок Холмс лучший. Не стоит под него подделываться.

По рукам, — согласился Сильвестр. — Майя, мне нужен блокнот. Принеси, пожалуйста! И учтите, Петр, это не археологические раскопки, когда один черепок можно неделю очищать кисточкой. Мы имеем дело с человеком из плоти и крови. Он убил один раз, может сделать это снова.

— Понял, не дурак. Обменяемся телефонами, и я отправляюсь на охоту.

Нашли тело Белояровой. Убийцу не нашли

Японский ресторан «Гинсэн», куда Белоярова с Клебовниковым решили поехать обсудить некоторые проблемы, а заодно и поужинать, располагался прямо за МКАД. По-русски его название звучало гораздо красивее — «Серебряный источник». Вроде бы и за городом, но ехать от редакции, если без пробок, всего минут двадцать.

Собственно, это был закрытый клуб, созданный главным образом для поклонников японских традиций. Попасть сюда без рекомендации членов клуба было невозможно, зато счастливые обладатели клубных карт получали полный комплект услуг: официанток в кимоно, икебаны, низкие столики, татами, зеленоватый напиток неописуемого вкуса и запаха, почему-то называющийся чаем, и прочие радости японского быта.

Белоярова, большая поклонница восточной экзотики, не пропустила такую возможность, а потом соблазнила и Клебовникова, который, не разделяя ее восторгов относительно всего японского, любил такие вот уголки тишины и почти домашнего уюта.

Из окон был виден лес, а рядом протекала речка Серебрянка, подсказавшая название заведению. Во внутреннем дворе хозяева устроили что-то вроде классического японского сада. Были там и камни, и сосенки, и даже маленький пруде перекинутым над ним мостиком. Летом в пруд запускали карпов, и гости после обеда могли выйти погулять по саду. Но сейчас, в декабре, о национальной принадлежности ресторана напоминали только неоновые иероглифы над входом, все остальное было до весны похоронено под сугробами.

В тот вечер гостей было немного, да и те довольно рано разъехались. Ближе к полуночи на гостевой стоянке осталась всего одна машина — бордовая «Мазда». Время шло, но из ресторана так никто больше и не вышел. Неладное охранник заподозрил, когда увидел, что ресторан закрывают, а владелец машины не объявился. Надо было прояснять ситуацию.

Неторопливо выйдя из теплой будки, он направился к машине. Хотел было заглянуть в салон, но все стекла были залеплены свежевыпавшим снегом. Парой взмахов руки он очистил лобовое стекло, посмотрел внутрь — и тут же отпрянул назад. Из темноты салона на него остекленевшими, неживыми глазами смотрела женщина. Охранник бегом вернулся к себе в будку и вызвал начальника охраны. Затем они уже вместе звонили сначала хозяевам, потом — в милицию. Прибывшие на место оперативники продержали их почти до самого утра, пытаясь восстановить картину преступления.

Личность убитой установили, вскрыв машину. Официантки вспомнили, что она была с мужчиной, тоже членом клуба, они вместе и ушли. «Они часто здесь бывали вместе», — добавил администратор. Общими усилиями установили и фамилию мужчины. Больше ничего внятного милиционеры не услышали. Охранник видел, как мужчина и женщина вышли из ресторана и подошли к машинам. Мужчина почти сразу уехал, а вот женщина… Он не мог сказать, что и когда с ней случилось.

— Я открываю шлагбаум, проверяю пропуска и документы. На въезде и выезде. Но не слежу, когда и кто подходит к машинам. Некоторые посетители за вечер по два-три раза бегают к своей тачке — что-то взять, что-то положить. Дамочки, те вечно телефоны забывают, сумочки.

— А посторонние могут попасть на стоянку? — спросил начальника охраны один из оперов.

— Теоретически — нет. Но у нас бывали случаи — ловили воришек, шпану всякую. Территория большая, все проконтролировать трудно.

— А сторожа, охранники? Они должны следить, чтобы посторонних не было?

— Они и следят. Но не всегда могут уследить. Опять же люди разные — один ответственный, смотрит во все глаза. А другой, — начальник охраны недовольно глянул на своего сотрудника, — от телевизора оторваться не может.

Оперативник вздохнул — расследование смерти этой самой Аллы Белояровой не обещало быть легким. Пистолет, из которого ее застрелили, валялся тут же, в салоне. На нем были только одни отпечатки пальцев — самой жертвы. Охранник не слышал выстрела. Вернее, он наверняка его слышал, но не обратил внимания. Дело в том, что Новый год неумолимо приближался, и в соседнем коттеджном поселке народ безостановочно запускал петарды. Громкие хлопки, перемежающиеся свистом и коллективными воплями, вполне могли замаскировать одинокий выстрел, прозвучавший в автомобиле на краю стоянки.

Предсмертный ужин. Клебовников приступает к исполнению новых обязанностей

Назначенное как всегда на десять утра плановое заседание редколлегии началось с большим опозданием. Причина была известна, и вся редакция гудела как растревоженный улей, обсуждая страшные новости: Белоярова убита, Клебовников на допросе.

Раздраженный, с воспаленными покрасневшими глазами, Николай появился лишь к обеду и сразу же объявил секретарю, что заседание состоится через пятнадцать минут. Когда все собрались в конференц-зале, он взял слово.

— Коллеги! Вы все знаете о той трагедии, которая случилась вчера вечером. — Он запнулся. — Нам всем будет не хватать Аллы. Это был чудесный человек и прекрасный руководитель… Давайте почтим ее память.

В зале воцарилась тишина. Примерно через минуту Клебовников продолжил:

— По решению председателя совета директоров, который позвонил мне около часа назад, я буду временно исполнять обязанности главного редактора. Затем совет директоров определится с кандидатурой нового главного редактора. Ну что ж, теперь давайте разбираться с делами…

Зашелестели бумаги, загудели голоса. Но коллективная работа откровенно не клеилась — люди были подавлены и явно спешили поскорее разбежаться по кабинетам. Вторая смерть в редакции за последнее время, да еще смена руководителя — стресс серьезный. Минут через двадцать вялого обмена мыслями и предложениями, и.о. главного редактора счел за благо отпустить поникших сотрудников.

Вскоре в конференц-зале кроме Клебовникова остались только Полусветов и Яковкин. Было очевидно, что эти двое на правах высшего руководства журнала рассчитывают получить эксклюзивную, не предназначенную для простых смертных информацию, поэтому уходить не торопятся.