Клубок Сварога. Олег Черниговский
Шрифт:
Эта мысль немного отрезвила Всеволода Ярославича. Уж если распутывать этот клубок, то начать нужно непременно с этого вольного или невольного свидетеля.
Всеволоду Ярославичу вспомнилось, что люди Коснячко, побывавшие на месте убийства Эльжбеты и её спутников, нашли мёртвыми лишь троих наёмных убийц. Четвёртый не был найден ни мёртвым, ни раненым. Не досчитались дружинники и одного коня.
«Так и есть, - размышлял великий князь, - злодей, уцелевший в схватке, поспешил унести ноги и не куда-нибудь, а в Галич. Но почто именно туда, ведь Владимир и Луцк гораздо
Обуреваемый сильным желанием найти ответы на все эти вопросы, Всеволод Ярославич послал слугу за Коснячко.
Тот был в полном неведении о помыслах злодея, не вернувшегося в Киев за вознаграждением за проделанную кровавую работу. Коснячко лишь поведал великому князю, что зовут злодея Нерадцем, что в прошлом он успел послужить в дружине Изяслава Ярославича, а после его смерти какое-то время был дружинником у Рюрика Ростиславича.
– Вот почему этот негодяй ушёл в Галич, - понял Всеволод Ярославич.
– Рассчитывает на покровительство Рюрика. В Киев он не вернулся, как видно из опасения, что им могут пожертвовать как ненужным свидетелем.
– Что ж, - Коснячко усмехнулся, - верны были его опасения.
– Не доглядел ты, воевода, - укорил Всеволод Ярославич.
– Упустил этого Нерадца с его длинным языком. Что теперь делать? Рюрик знает то, чего ему и знать-то не полагается.
И Всеволод Ярославич показал письмо от галицкого князя.
Ознакомившись с содержанием письма, Коснячко озабоченно почесал в затылке.
– Надо умаслить Рюрика, княже, - дал он совет.
– Отдай ему в жены какую-нибудь из своих дочерей, иначе хлопот с ним не оберёшься.
– Легко сказать «отдай», - огрызнулся Всеволод Ярославич.
– Какую отдать-то? Из младших дочерей Евпраксия уже за племянника Оды сосватана, а Екатерина обещана Ярославу, сам ведь улаживал это дело. Из старших Янка в монастыре заперлась, а Мария и вовсе в Царьграде - не достанешь.
– По возрасту Янка вряд ли подойдёт Рюрику, ему ведь всего-то двадцать три года, - в раздумье промолвил Коснячко, - да и с норовом старшенькая твоя, княже. Вот Мария ему подошла бы! Она не такая разумница, как Янка.
– Мария тоже старше Рюрика, - заметил Всеволод Ярославич, - на четыре года.
– Это не помеха, - отмахнулся Коснячко.
– Мария раскрасавица! Рюрик покоя лишится, когда её увидит. Эх, жаль, что она в Царьграде! Неужто её выманить оттуда нельзя?
– Пытался я через Янку вернуть Марию из Царьграда, да без толку, - вздохнул великий князь.
– То ли она прижилась среди ромеев, то ли Янка даже не пробовала уговаривать её вернуться на отчую землю.
– Тут надо покумекать, княже.
– Коснячко опять почесал в затылке.
– Я слышал, Мария недавно овдовела. Тем более нечего ей на чужой стороне мыкаться. Держава ромейская трещит по всем швам! Сельджуки, болгары и норманны скоро поделят её меж собой. Надо бы позаботиться о нашей красавице, княже. Ей, поди, и невдомёк, что у неё над головой уже крыша горит…
Между тем за окном сгустился
Великая ромейская Империя, раскинувшаяся за тёплым морем и по берегам Дуная, доживала последние годы. За прошедшие века державу много раз сотрясали восстания и войны, вражеские полчища бывало, докатывались до самого Царьграда, но ромеи всякий раз побеждали своих врагов, поскольку имели мощный флот и сильное сухопутное войско. Ныне у Византии не было ни флота, ни войска, ни денег на вербовку наёмником. Во главе Империи ромеев стоял молодой император Алексей Комнин, который при своей храбрости и воинском умении вряд ли сможет отразить многочисленны врагов одновременно на севере, востоке и западе.
О том и вели неторопливую беседу Коснячко и Всеволод Ярославич, незаметно переключившись со своих насущных забот на те потрясения, которые вот уже который год происходят в азиатских и европейских владениях ромеев. Русские купцы, вернувшиеся этой осенью из Царьграда, рассказывали о мощи сельджуков и норманнов, о том, с каким трудом ромейские полководцысобирают новобранцев под свои знамёна, о том, что всякий православный русич невольно скорбит о печальной участи патриарха и тамошних православных собратьев, обречённых в скором будущем на позор и погибель.
Напасти и тревоги, неотступно преследовавшие его, показались Всеволоду Ярославичу сущим пустяком в сравнении с поражениями и бедствиями, выпавшими на долю Алексея Комнина. Обсуждая с Коснячко действия молодого василевса по спасению своей разваливающейся державы, Всеволод Ярославич испытывал какое-то душевное успокоение от осознания того, что один правитель, может, и сильно грешен, но трон под ним не шатается. Иному же властителю даже весь безгрешный жизненный путь не даёт и слабой надежды на избавление от вражеских вторжений, голода, предательств и прочих несчастий.
«Только Господь в силах спасти ромеев в нынешнем их положении, - думал Всеволод Ярославич, - но и Господь, похоже, от них отвернулся».
Улаживать недоразумение с Рюриком Ростиславичем отправился тот же Коснячко. Ему предстояло заверить галицкого князя в том, что Всеволод Ярославич дорожит дружбой с ним и в доказательство сего намерен выдать замуж за Рюрика свою самую красивую дочь - Марию. Перед отъездом в Галич Коснячко и Всеволод Ярославич придумали, каким образом выманить её из Царьграда.