Клубок Сварога. Олег Черниговский
Шрифт:
«Зачем я понадобился Рахмилу?» - недоумевал Барух, останавливаясь возле знакомых ворот и ударяя по ним висевшей на верёвочке колотушкой.
В центральном помещении дома, куда слуга провёл Баруха, за овальным столом восседал и сам хозяин, два его брата, купец Гилел и ростовщик Хаим.
– Я прочёл твою записку, Рахмил, но ничего из неё не понял, - сказал Барух после обмена приветствиями.
– А слуга, принёсший записку, исчез столь быстро, что я не успел его ни о чем спросить.
– Присаживайся к столу, любезный Барух, - сухо промолвил Рахмил.
– Скоро ты обо всем узнаешь.
Барух
Всеобщее молчание тяготило Баруха, полагавшего, что его собираются втянуть в какой-то заговор, и он громко спросил:
– Кого ждём?
– Барух кивнул на свободный стул.
– И что здесь затевается, хотел бы я знать.
– Обещаю тебе, дружище, скоро ты все узнаешь, - так же сухо ответил Рахмил.
– А ждём мы Зораха, который не может без опозданий.
– Уж этого у него не отнять, - мрачно усмехнулся старший брат Рахмила Фавл.
Опять повисла долгая пауза.
– Но все-таки по какому поводу собрание?
– вновь не утерпел Барух.
– Если дело касается денежных расходов, то я…
– Дело касается твоей жизни и наших жизней тоже, - с оттенком нескрываемого раздражения заметил Хил, младший брат Рахмила.
Глаза Баруха округлились от удивления, а рот сам собой открылся. Теперь он уже не сомневался: случилось что-то плохое. И это плохое неизбежно должно коснуться всех купцов Тмутаракани, а значит, и его, Баруха, тоже.
«Что же произошло?
– ломал голову трусоватый Барух.
– Где этот проклятый Зорах?»
Наконец пожаловал и Зорах. Усаживаясь за столом, он вслух сетовал на дождливое лето. Из-за этого ныне плохо уродился лен, что чревато убытками ему, Зораху, который перешёл с торговли шерстяными тканями на торговлю тканями льняными.
– Мы собрались здесь, чтобы обсудить нечто более важное, друг мой, - вежливо напомнил Рахмил.
– Что именно?
– спросил Зорах.
– Нашу тяжбу с фряжскими купцами?
Отвечая, Рахмил указал рукой на Гилела:
– Как вы знаете, друзья, Гилел имеет обширную торговлю скотом и изделиями из кожи в восточных провинциях Империи. С тех пор как Малую Азию наводнили безбожные сельджуки, вся торговля там пришла в упадок. Но с воцарением Алексея Комнина ромеи стали побеждать сельджуков и отвоевали обратно все Эгейское побережье Азии. Недавно войско ромеев изгнало сельджуков из Вифинии, взяв штурмом самый большой тамошний город - Никомедию. Гилел случайно оказался там спустя всего несколько дней после ухода сельджуков. Ему посчастливилось своими глазами увидеть василевса ромеев и его свиту: Гилел был приглашён на пир по случаю очередной победы.
Рахмил сделал паузу, затем продолжил:
– Так вот, на пиру у василевса Гилел увидел… Кого ты там увидел?
– обратился к очевидцу Рахмил.
– Я увидел русского князя Олега Святославича, - ответил Гилел.
– Он меня не узнал, а может, просто не заметил, ведь гостей на пиру было великое множество. Но я его сразу узнал.
– Так он жив?
– изумлённо и вместе с тем испугам но воскликнул Барух.
– Не только жив, но и находится в большом почёте у ромеев, - пояснил Гилел.
– Они назначили Олега стратопедархом, доверив
– Вот это да!
– ахнул поражённый Зорах.
– Вот это новость! Кто бы мог подумать, а?
– Ромеи обещали нам убить Олега, - сердито прошипел ростовщик Хаим, - именно на таких условиях мы заключали с ними сделку.
– Никифор Вотаниат, может, и убил бы, но он не удержался на троне, - сказал Рахмил.
– Комнин же славится своим благородством и милосердием, поэтому он и пощадил Олега. А может, за него замолвила слово двоюродная сестра Олега Мария, которая тоже была в почёте у ромеев, когда жила в Царьграде. Как бы там ни было, но Олег жив и здравствует. Это плохо, друзья.
– Я думаю, Олег не забыл, благодаря кому он угодил в плен к ромеям, - вставил Фавл.
После этих слов Барух беспокойно заёрзал на стуле, а Хаим принялся нервно пощипывать свою жиденькую бородку. Не скрыли своего беспокойства и Гилел с Рахмилом. Только Зорах оставался спокоен.
– Вы полагаете, что Олег станет мстить нам?
– заговорил он, обращаясь ко всем присутствующим.
– Могу вас успокоить, друзья: страхи пустые. Подумайте сами, если бы Олег был волен в своих поступках, то он уже давно вернулся бы в Тмутаракань и мы все испытали бы на себе его гнев. Олег служит в войске ромеев, это значит, что он сменял участь пленника на службу наёмника, либо вовсе решил круто изменить свою судьбу, породнившись с домом Музалонов. Зачем Олегу жалкая Тмутаракань, если у него есть возможность поселиться в столице ромеев! Зачем ему быть удельным князем, терпя несправедливости от великого князя киевского, если ныне перед ним открыты двери в покои самого императора!
– Гилел, каким войском командует Олег?
– поинтересовался Зорах.
– Конницей или пехотой?
– Как мне сказали знающие люди, Олег командует пешей гвардией императора, которая состоит не то из варягов, не то из англосаксов.
– Ну вот, слышали?
– воскликнул Зорах, глядя на Рахмила и его братьев.
– Станет Олег думать о Тмутаракани, находясь так близко от трона. Я полагаю, Олег скоро станет наместником какой-нибудь ромейской провинции, а то и вовсе выйдет в советники императора. Олегу нет нужды оглядываться на прошлое: слава и почёт, каких он раньше никогда не видел, ныне кружат ему голову.
– Может, про нас грешных Олег и не вспомнит, - Рахмил, всегда отличался осторожностью, - но вряд ли он простит Всеволоду Ярославичу смерть своих братьев и свои скитания. Добившись могущества у ромеев, Олег может употребить это могущество против великого киевского князя. А удобнее всего затевать распрю с Киевом как раз из Тмутаракани: не нужно забывать, сколько друзей у Олега среди касогов и половцев.
– Олег может и станет мстить Всеволоду Ярославичу, но в Тмутаракань он не вернётся, - стоял на своём Зорах.
– Не здесь, а в Константинополе - истинный размах для его честолюбия. К тому же я уверен: будущая жена Олега из рода Музалонов не только сама не поедет в тмутараканскую глушь, но и супруга своего не пустит.