Клянусь этой жизнью

Карлино Рене

— Это подружка твоего отца?

— Да.

Было темно, и в доме не горел свет.

— Сегодня ночью я не работаю. Заходи к нам. Я научу тебя использовать тампоны, когда подрастешь.

Я колебалась.

— Не хочу, чтобы Джекс…

— Ой, не волнуйся. Он не обратит внимания, потому что приклеен к телеку.

Я нервничала. На протяжении двух лет, что мы дружили с Джексом, я никогда не была у него дома. Мы или играли на улице, или тусовались в сарае. Когда я вошла в дом вслед за Лейлой, то поняла, что дом Джекса был практически копией моего, за исключением того,

что все находилось с противоположной стороны. Здесь было темно, и только свет от телевизора в гостиной освещал нам путь. На полу лежал старый, потрёпанный ковер, а в воздухе витал запах сигарет и еще чего-то неопределенного.

Все это время я воображала, что дом Джекса выглядел так же изумительно, как и дома, изображенные в журнале Марты Стюарт. Теперь же я увидела, что, несмотря на теплые запеканки, которые делала его мама, его жизнь не слишком отличалась от моей.

Мы шли через гостиную, где Джекс сидел спиной к нам и смотрел телевизор. Вдруг он развернулся и посмотрел прямо на меня. Послав мне сочувственную улыбку, он повернулся обратно к экрану.

В спальне Лейлы, где царил полнейший беспорядок, я уселась на край не застеленной кровати. Взяв в руки небольшой предмет одежды, похожий на кожаный топик, я уставилась на него.

— Это юбка, — сказала Лейла.

— Это? — я подняла ее выше.

— Для моей работы. Я танцовщица. Джекс не говорил тебе?

— Нет.

Скорее всего, ему было стыдно. Я знала, что она подразумевала под словом «танцовщица», но не собиралась никак это комментировать.

Она подошла ко мне и положила руки мне на ляжки. Затем наклонилась ближе и произнесла.

— Я снимаю с себя одежду ради денег, потому что я забеременела Брайаном, когда мне было шестнадцать. С тех пор моя жизнь превратилась в дерьмовое шоу.

Я дернулась назад.

— Мне жаль.

— Я снимаю одежду ради денег, Эмерсон. Насколько это печально? — она смотрела мне в глаза, продолжив жевать ту же жвачку, которую жевала всю ночь.

— Э-э… печально, полагаю… Но, по крайней мере, люди хотят видеть тебя голой, так ведь? — я всегда старалась быть оптимисткой. За месяцы после того, как мать ушла, я научилась находить положительное сторону в любой ситуации. Мне казалось, если я буду всегда позитивной, люди ответят мне тем же. Ага, конечно.

В любом случае, Лейла не ожидала одобрения. Она пыталась преподать мне урок. Поэтому встала, скрестив руки.

— Мужчины готовы платить, чтобы увидеть голышом кого угодно.

— Я этого не знала.

— Но это правда.

— Ну, по крайней мере, ты здесь. Ты рядом с Брайаном и Джексом.

Лейла, конечно, не заслужила звание «матери года», но по крайней мере, она не бросила своих детей.

Слезы потекли из ее глаз. Я почувствовала, как у меня сжалось горло при мысли о моей матери, живущей где-нибудь на солнечном пляже в райском месте. Лейла, не издав ни звука, села рядом со мной на кровать, но я знала, что она плачет.

— Я никогда не оставлю своих мальчиков. Я люблю их больше всего на свете.

— Ты хорошая мама, даже если тебе приходится надевать дерьмо вроде этого, — я подняла кожаную юбку.

Той ночью Лейла

читала мне инструкцию с обратной стороны упаковки от прокладок и учила пользоваться тампонами, что было очень странно. Еще она все время напоминала мне, как тяжело быть молодой матерью. Она говорила о Брайане и его музыкальном таланте. Сказала, что он станет легендой и знаменитостью; что у него природный дар — играть на гитаре; что он спасет их всех, гастролируя по миру и зарабатывая кучу денег, и освободит свою семью от жизни в этом гнусном городке.

Иногда Лейла отлучалась в ванную, оправдываясь, что ей нужно высморкаться, но я знала, в чем дело. Около одиннадцати вечера мы услышали стук в дверь ее спальни, и после этого вошел Брайан. Вокруг старшего брата Джекса разливалось какое-то сияние, как будто его действительно послали сюда с небес. У него были длинные волосы и улыбка суперзвезды. Меня сразило наповал — еще с того первого раза, когда я увидела, как Брайан настраивал свою гитару в гараже.

— Мама? Мама?

Казалось, Лейла была немного не в себе, когда сидела за крохотным туалетным столиком, глядя на свое отражение. Брайан слегка улыбнулся мне, подходя к своей матери, из-за чего мой живот сделал сальто.

— Брайан, я в порядке, — сказала она.

— Мам, пора закругляться, уже поздно. Завтра тебе нужно отработать двойную смену. Эмерсон, думаю, тебе пора идти домой, — он произнес это деликатно, но мне все равно стало стыдно.

— Конечно.

— Нет, Эмерсон, останься. Брайан, пускай она останется. Она может почитать мне на ночь и потом уйти.

Он сначала взглянул на меня, будто бы спрашивая, нормально ли я к этому отношусь. Я кивнула, после чего он повернулся к Лейле.

— Ладно. — Он направился к двери, но, проходя мимо меня, наклонился и прошептал на ухо. — Не позволяй ей манипулировать тобой.

Я вздрогнула, все мое тело покрылось мурашками от одного его дыхания на моей шее.

— Да… сэр.

Он рассмеялся.

— Не нужно называть меня «сэром».

Сердце бешено колотилось в груди.

— Хорошо.

После его ухода Лейла залезла под одеяло.

— Иди, сядь рядом со мной.

Я подошла к изголовью кровати, и она вручила мне «Нэшнл Инквайрер».¹⁷

— Почитай мне это, ладно?

— Конечно.

— Мне всегда хотелось иметь дочь, — произнесла она, заставив меня почувствовать себя счастливой. Надо же, в мире есть люди, которые хотят, чтобы у них была дочь.

Я прочла ей статью о пьяной Хиллари Клинтон, которую отправили на реабилитацию.

— Это не может быть правдой, — сказала я.

— Я так и знала, что Хиллари — алкоголичка, — невнятно пробормотала Лейла.

— Думаю, это выдумка.

Я пролистала оставшуюся часть журнала, просматривая тексты об Иисусе и НЛО. К тому времени, как я дочитала вслух все основные статьи, Лейла крепко спала. Я сползла с кровати, вышла из комнаты и пошла по коридору. Заметила Брайана в его комнате, он курил трубку — я предположила, что это была травка. Он просто махнул мне рукой, когда я проходила мимо, и я ответила тем же.