Клянусь этой жизнью

Карлино Рене

— Теперь он вернулся. Думаю, я просто хочу, чтобы он был в безопасности, но на небольшом расстоянии.

— Вы очень похожи. Неудивительно, вы ведь выросли вместе. У вас обоих присутствует страх, но я понимаю, что ты имеешь в виду. — Она улыбнулась. — Думаю, важно понимать, на какой риск идет он.

Я кивнула.

— Конечно, я понимаю.

Я была на сто процентов уверена в том, о чем она говорила. Но все еще боялась, что если Джейс и я, наконец, поддадимся силе, сближающей нас, то врежемся друг в друга так сильно, что разобьемся на миллион кусочков,

и их будет невозможно собрать воедино. Мой план обеспечит нашу безопасность.

— Завтра я возвращаюсь в Огайо по еще одному делу, то есть буду там еще как минимум одну ночь перед возвращением в Калифорнию.

— Я передам ему. В каком отеле ты остановишься?

— «Двойное Дерево» в Нью-Клейтоне. А что?

— На случай, если очаровательный Джей Колби захочет отправить тебе цветы в знак благодарности за сегодняшнею помощь, — рассмеявшись, сказала она и подмигнула.

— Спасибо, Андреа.

— Не за что, милая.

Я вышла из номера и отправилась обратно в отель, окруженная прохладным ночным воздухом. Вернувшись в свой номер, я, наконец, вытащила книгу из рюкзака и улеглась в постель.

Из «Всех дорог между нами»

Я чувствовала себя опустошенной, узнав, что Джексон много лет назад написал книгу, о которой я так и не слышала.

— Мэм, с вами все в порядке? — спросила молодая женщина, работавшая за прилавком.

— Сколько… сколько стоит эта книга? — выдавила я.

Забрав ее у меня из рук, она произнесла:

— Так, давайте посмотрим. — Она открыла переднюю страницу. — Доллар и двадцать пять центов.

— Хорошо. Я беру ее.

— Конечно, мэм. Я пробью чек?

— Да, но мне еще нужно выбрать обувь.

После покупки книги у меня останется восемь долларов и семьдесят пять центов. Я нашла пару черных кроссовок с нескользкой подошвой, которая была мне нужна для работы официанткой. На ценнике значилось «девять пятьдесят».

— Да чтоб тебя!

— Что такое, мэм? — спросила девушка из-за прилавка.

— Не хватает семидесяти пяти центов.

Она оглянулась, чтобы убедиться, что никто не смотрит, а затем повернулась ко мне и пожала плечами.

— Не беспокойтесь об этом. Я продам вам так. Ну, давайте.

Она взяла мои десять долларов и протянула мне кроссовки и книгу.

— Спасибо, я очень ценю вашу помощь.

— Пожалуйста. Наслаждайтесь книгой. Кажется, моя мама ее читала. Да, точно, читала. Она сказала, что книга очень милая.

— Я точно прочту ее.

Что я и сделала. Прочитала ее в один присест, сидя в пустой гостиной своей квартиры.

Первые десять глав были обо мне и Джексе, нашей жизни в конце грунтовой дороги, хотя он, конечно, использовал другие имена. Джон и Элли. Они прошли через все трудности, как и мы, но, в отличие от нас с Джексом, никогда не расставались. Они всю жизнь жили как два влюбленных ребенка. Путешествовали по миру, у них были дети, и во всех своих приключениях они ни о чем не

жалели.

Это была короткая и, честно говоря, скучная история. Но в финале я плакала.

Глядя в зеркало, я изучала свое постаревшее лицо и морщины как напоминания о невзгодах, через которые я прошла. Была ли книга способом Джекса воплотить в жизнь свою мечту о нас? Просто большим «а что, если»? Что, если бы я не привела к нам полицию? Что, если бы я не вышла замуж за Дэвида? Что было бы с нами? Мы бы закончили как Джонни и Элли?

Моя жизнь была так наполнена сожалениями, что я не знала, смогу ли двигаться дальше.

Глава 14. Процесс восприятия

Я ворочалась всю ночь и, наконец, уснула в четыре утра. Не могла выкинуть эту историю из головы. Оставалась одна глава. Собиралась ли Эмерсон покончить с жизнью? Не поэтому ли Кара считала книгу грустной? Или это потому, что у Эмерсон было так много сожалений? Почему все называли историю трагичной? Я хотела узнать, но была слишком напугана, чтобы читать дальше.

Я проспала два часа и проснулась от звонка Тревора.

— Привет? — сказала я неуверенно.

— Ты почему вчера не позвонила?

— Прости, была занята. Виделась с папой и с матерью.

— И…

— Тяжелые были дни, я до сих пор пытаюсь во всем разобраться.

— Просто будь на связи, Эми, ладно? Чтобы я знал, что ты в порядке.

— Хорошо.

Собравшись, я упаковала вещи и семь часов ехала до Нью-Клейтона, где проживали Джесси и Боннеры, также известные как София и Келлеры.

Дом был точно таким же, как раньше: совершенно нетронутый, желтый, в викторианском стиле и с белой отделкой. Миссис Боннер открыла дверь и оживилась, когда поняла, что это я.

— Ну, здравствуй, Эмилин! Давненько я тебя не видела. Ты хорошо выглядишь. Заходи, заходи!

— Спасибо, мэм. — Некоторые привычки нельзя искоренить. — Я только хотела увидеться и узнать, как у вас тут дела. Простите, что не поддерживала связь.

— Не беспокойся, — сказала она, когда я последовала за ней на кухню. — Двери этого дома всегда открыты для тебя. Даже если прошло больше десятка лет. Хочешь чаю?

— Это было бы прекрасно. Я еще хотела узнать о Джесси.

Она повернулась, чтобы протянуть мне кружку.

— Она должна быть дома с минуты на минуту. Побежала в библиотеку.

Я расплылась в широкой улыбке.

— Как у нее дела?

— Все замечательно. Правда, все хорошо. Ходит в колледж неподалеку.

— Я не сомневалась, что она поступит, — сказала я, присаживаясь за стол.

— Тебе не нужно было оставаться в стороне, Эмилин. Считаю, что все сложилось к лучшему, а ты? Я вырастила так много приемных детей, и совсем немногие из них продолжают общаться с родственниками.