Клянусь этой жизнью
Шрифт:
— Видишь? Всего лишь дырка в земле, а теперь здесь даже воды нет.
— Почему ты привез меня сюда?
— Потому что поклялся, что сделаю это.
— Что ж, спасибо, наверное.
Я подошла к нему, чтобы обнять, но он протянул руку, обхватил мой затылок и поцеловал меня. Поцелуй был скорее сладким, чем страстным.
Я не оттолкнула его. Как бы я смогла?
— Что ты пытаешься показать мне этим всем? Твои действия наполняют меня чувством вины и могут навлечь неприятности на отношения с парнем.
— Парень-шмарень. Скоро ты во всем разберешься.
—
— Тебе понравилось, — поддразнил он.
Понравилось. В этом и была проблема.
— Теперь мы можем отправиться к дороге? — спросила я.
Он кивал несколько секунд, будто не мог сказать мне нет, но не был уверен, что это хорошая идея. Интересно, не была ли боль из-за потери брата слишком сильной для него.
— Не обязательно идти к бухте. Я просто хочу увидеть дорогу, пока мы здесь.
— Хорошо.
Мы съехали на Эль Монте, и я смотрела, как пролетали разметки, как было каждый день в детстве. По радио играла песня «Человеческие качества»32 группы Explosions in the Sky, пока мы ехали к сорнякам, пыли и заходящему за горизонт солнцу. Никто из нас не произнес ни слова. Музыка рассказывала грустную историю о двух детях, которые шли по грунтовой дороге, имея только свои книги и друг друга.
***
Когда мы проезжали мимо старого яичного ранчо, по видимому, давно заброшенного, Джейс уставился в окно, будто не мог оторвать от него взгляд. Его грудь поднялась и через несколько секунд опустилась под звуки музыки, играющей в машине. Я хотела что-то сказать, но молчание между нами было громче любых слов. Он схватил меня за руку и крепко сжал ее.
Джейс припарковался в конце длинной грунтовой дороги, где раньше были почтовые ящики. Теперь тут не осталось ничего, только пыль и линия деревьев на большом расстоянии, которые обозначали начало бухты.
— Давай, пойдем, — сказал он.
Идя рука об руку с ним, я вспомнила о поездках на автобусе — мы каждый день проводили на этой дороге.
— А что стало с водителем автобуса?
— Без понятия, — ответил он. — Скорее всего, уволилась. Она была милой женщиной.
— Знаю. Я мечтала, чтобы она усыновила нас.
Он повернулся ко мне с огромной улыбкой на лице.
— И я! Я представлял, как мы достанем все сиденья из автобуса и будем жить в нем, как в трейлере на колесах.
— Было бы прекрасно.
— Вот ведь парадокс! Мы мечтали, чтобы водитель автобуса усыновила нас, и мы могли жить с ней в автобусе, — он рассмеялся. — Насколько это печально?
Я тоже рассмеялась.
Мы подошли к тому месту, где когда-то стояли наши дома, но теперь там осталась пара бетонных плит, поросших сорняками. Мы спокойно гуляли в течение часа. Я позволила всем воспоминаниям, хорошим и плохим, занять главное место в моих мыслях.
Джейс залез на деревянный столб.
— Я — король мира! — закричал он.
«Король моего мира», подумала
— Ты все такой же придурок, — обронила я.
— Обаятельный придурок? — уточнил Джейс.
— Это еще предстоит выяснить.
— Хочешь пойти посмотреть на бухту? — спросил он.
— А это не тяжело для тебя?
— Мне не было тяжело в пятнадцать лет. Почему должно быть сейчас? Мне там нравится.
— Правда?
— Да, там красиво.
— Но твой брат…
Он схватил меня за руку и потянул за собой.
— Да, мой брат там умер, но я предпочитаю думать обо всех удивительных вещах, которые мы там делали вместе, вместо того, чтобы давать ложную власть месту его смерти.
Я понятия не имела, полностью ли Джейс справился со смертью своего брата. Может быть, за все эти годы я придавала большее значение одним проблемам, чтобы избежать мыслей о других.
Мы сидели на маленьком деревянном причале плечом к плечу, покачивая ногами.
— Вода низко, — сказала я.
— Она почти замерзла, — ответил он.
— Я чувствую, что должна сказать что-то.
Я не смотрела на него, но краем глаза видела, что он смотрел прямо на меня.
— Ты не должна ничего говорить, — он покачал головой. — Я сделал это не для того…
— Тогда зачем?
— Мне просто хотелось провести с тобой немного времени. Я хотел, чтобы ты разобралась с проблемами, — ответил он.
— Это бескорыстно с твоей стороны, Джейс, как и все твои жертвы. Ты святой. Но, если честно, для чего все это? Что ты пытаешься доказать, приведя меня сюда? И еще книга…
— Я очень хорошо тебя знаю. Знаю, что ты делаешь прямо сейчас: пытаешься оттолкнуть меня.
— Нет, не пытаюсь, — возразила я.
Он отпустил мою руку, встал и спустился с причала, оставив меня в покое. Когда он добрался до дороги, то крикнул.
— Ты все еще не понимаешь.
— Не понимаю чего?
Я вскочила и поспешила за ним. Он обернулся.
— Все те вещи, которые я написал о Джексе в книге. Ты серьезно думала, что я пишу о себе? Когда я сказал: «Несмотря на трудности в жизни, он становился все милее и милее…». Эм, я говорил о тебе. Все хорошее было о тебе. Я поменял нас местами, потому что мне нужно, чтобы ты помнила. Я все еще загипнотизирован тем, насколько ты хороша, Эмилин, но полностью опечален тем, что ты так жестока по отношению к себе. Ты не только в Эмерсон, но и в Джексоне. Я написал эту книгу для тебя, чтобы ты могла увидеть это, и для себя, чтобы я мог исцелиться.
— Ты такой хороший, Джейс. Ты всегда был хорошим, — сдавленно вымолвила я.
Мы молча пошли обратно по дороге. Он взял меня за руку, повел к машине и открыл дверь. Солнце зашло, в небе плавала полная луна. Это была одна из тех редких ясных ночей, когда лунный свет достаточно ярок, чтобы освещать дорогу. Мы с Джейсом всю дорогу до Нью-Клейтона держались за руки.
Когда машина остановилась на парковке возле отеля, я повернулась к нему.
— Можешь остаться со мной, но я все еще встречаюсь с Тревором…