Клятва Грейсона
Шрифт:
— Мерло, — практически прорычал он. — Получается вино с богатым ягодным вкусом, — я вздохнула с мучением и облегчением, когда он слизал сок. Пока его язык кружился и ласкал меня, удовольствие было настолько сильным, что я подумала, что через несколько мгновений могу получить оргазм. Я извивалась, выдыхая его имя. Вдруг он снова навалился на меня, и моя прохладная кожа снова согрелась от его тепла. Он взял себя в руку и потерся набухшей головкой о мой вход, а я наклонила бедра к нему в знак открытого приглашения.
— Да, — вздохнул он, толкаясь внутрь.
У меня перехватило
Он начал входить.
Я издала громкий вздох от внезапного, сильного удовольствия и провела руками по его спине, чтобы закончить на его заднице, наслаждаясь ощущением твердых мышц под моими ладонями. Мы двигались вместе, как чувственная поэзия, удовольствие становилось все больше и больше, пока не осталось ничего другого, кроме как переступить через край. Я вскрикнула, блаженные спазмы сотрясали мое тело, и я услышала, как Грейсон хрипло застонал в момент кульминации, его бедра сделали два последних неуклюжих толчка, и он кончил, содрогаясь и тяжело дыша в изгиб моей шеи. Мир вдруг снова стал подвижным, когда я опустилась на землю, а неровное дыхание Грейсона замедлилось на моей коже. Облака лениво плыли над головой, птицы кричали в окрестных деревьях, а сердце моего мужа билось в такт моему собственному. И казалось, что мир наполнен только красотой.
— Какие еще уроки меня могут ожидать в качестве жены винодела? — спросила я, переводя дыхание. Грейсон рассмеялся, прижавшись к моей коже.
— О, мне предстоит многому научить тебя. Это только самое начало, — он скатился с меня и поцеловал еще раз, улыбаясь мне в губы. Я слегка дрожала от холодного воздуха, когда мы сели и натянули одежду. Грейсон достал термос с кофе, апельсиновые кексы Шарлотты с клюквой и пластиковый контейнер с клубникой. Мы съели наш завтрак на пикнике вместе, смеясь и болтая, и если есть счастье больше этого, подумала я, то не могу представить, что это такое.
***
На следующий день после полудня пошел дождь. Он барабанил в окно, рисуя внешний мир размытыми акварельными красками. Я сидела в кабинете Грейсона, глядя на дубы и ворота за ними, распечатки бухгалтерских отчетов лежали передо мной на чистом столе. Я организовала его кабинет, и теперь у всего было свое место, будь то в папке с файлами, аккуратно помеченной в нижнем ящике стола, или в одном из лотков для бумаг, стоящих на столе. Когда я встала, Шуги плюхнулась у моих ног и зевнула.
— Оставайся здесь, девочка. Я сейчас вернусь.
Я нашла Шарлотту и Уолтера на кухне, они сидели рядом друг с другом за большим обеденным столом, перед ними стояли чашки чая.
— О, привет, дорогая. Не хочешь выпить с нами по чашечке? Температура сегодня действительно упала.
— Конечно. Я только принесу чашку. Оставайся здесь, — рассеянно сказала я Шарлотте, когда она начала вставать. Я села за стол и протянул свою чашку Шарлотте, и она налила чай из стоящего на столе чайника. Поблагодарив ее, я обхватила руками теплую чашку и позволила теплу просочиться в мою кожу.
— Ты в порядке? — спросила Шарлотта, в ее тоне прозвучала нотка беспокойства. — У вас с Греем все в порядке?
— Да, у нас все хорошо, — я улыбнулась. — Лучше, чем хорошо, — я поджала губы. — Это кое-что другое, — я смотрела туда-сюда между Шарлоттой и Уолтером, не желая выражать словами то, что я подозревала, но зная, что должна это сделать.
— Что? — спросила Шарлотта. Она и Уолтер, казалось, стали очень неподвижными.
— Я изучила старые бухгалтерские записи, и мне кажется… ну, кажется, что Форд Хоторн целенаправленно загнал этот виноградник в упадок. Это вообще возможно? — прошептала я. Шарлотта и Уолтер посмотрели друг на друга, их выражения лиц были мрачными.
— Ты не должна рассказывать Грейсону о том, что обнаружила, — сказала Шарлотта. — Я вообще не сторонница утаивания правды, но… он достаточно пострадал от рук своего отца, а это… это уничтожит его. Может быть, когда-нибудь… Думаю, мы узнаем, когда придет время, но не сейчас. Он только начал исцеляться.
Я выдохнула с силой.
— Это правда, — сказала я, дрожь пробежала по моему телу. — Почему? Зачем он это сделал?
— Это было его последнее послание Грейсону, — сказала Шарлотта, ее глаза заслезились. — Уолтер пытался отменить все, что мог — пытался сохранить все возможное, но когда Форд узнал, что он болен, а Шейн и Джессика сказали, что не хотят иметь ничего общего с этим виноградником, он понял, что может оставить его только Грейсону, и принялся за его уничтожение. К счастью, у него было меньше времени, чем он думал, но и за то короткое время, что он пробыл здесь, он успел причинить достаточно вреда.
Мне стало плохо, тошнота подкатывала к желудку.
— Он так сильно его ненавидел? — несмотря на теплый чай в руках, мое тело внезапно промерзло до костей. Я поняла, что сжимаю чашку, и ослабила хватку.
— Он ненавидел себя, — сказала Шарлотта, и впервые с тех пор, как я ее знаю, я услышала в ее голосе горячий гнев. — И он направил это в свои отношения с сыном. Он хотел оставить Грейсону никчемный кусок ничтожества в качестве последней пощечины. Это было жестоко, уродливо, мстительно и…
— Это ложь, — раздался голос Грейсона из дверного проема. Мы все вздрогнули, горячий чай выплеснулся на мои руки, когда мое тело дернулось.
— Грейсон, — вздохнула я.
— Нет, — сказал он, но его голос прервался, когда он прислонился к дверному косяку. Шарлотта, Уолтер и я быстро встали и бросились к нему.
— Грей, — сказала Шарлотта, протягивая руку, чтобы взять его за плечо, ее лицо выражало глубокую боль.
— Скажи мне, что это ложь, Шарлотта, — сказал он, его глаза умоляли ее.
На ее лице отразилась скорбь, но она опустила глаза. Она не могла солгать в ответ на прямой вопрос, только не Грейсону. Ущерб был нанесен. Грейсон повернулся и быстро вышел из комнаты, направляясь к лестнице.
Шарлотта и Уолтер пошли за ним, но я подняла руку.
— Дайте мне поговорить с ним, — сказала я. — Пожалуйста.
Они оба кивнули, Шарлотта сжала руки в кулаки, выглядя страдающей.
— Если мы вам понадобимся, мы будем рядом, — сказал Уолтер. Я кивнула, грустно улыбнувшись.