Клятва истинной валькирии
Шрифт:
И она пошла одна в жаркую, летнюю, влажную ночь, в которой звенели комары. Она вышла на проселочную дорогу прочь от усадьбы и шла по ней, пока не вышла на шоссе к Новому Стокгольму. Через два часа она сняла туфли на высоком каблуке и пошла босиком. Через три налетела гроза, и с небес обрушился страшный, подобный потопу, ливень. Через шесть часов она вышла к городу.
Все знали, где находится «Густав». Самое высокое здание в западных кварталах. И единственная гостиница, в которой имели право останавливаться плебеи на территории нордлингов. Судьба была
– Здравствуйте, генерал, – чопорно поздоровалась она. – Я решила, что у меня все-таки должна быть цель в жизни.
Когда Мэй закончила рассказ, то подумала, что Джастин, растянувшийся на диване, крепко спит. Однако она умолкла, и он сразу же открыл глаза.
– Может, тебе станет легче от моих слов… Тебе, Мэй, принадлежит сомнительная честь быть первым человеком, который меня безмерно удивил. Я бы ни за что не сообразил, в чем суть. Я вообще решил, что ты сбежала из дому, потому что влюбилась в солдата.
Она мимолетно улыбнулась – и вдруг почувствовала себя невероятно легко и приятно. Держать в себе столько и молчать оказалось непросто. А ведь она держала рот на замке…
– Я сбежала, потому что влюбилась в мою страну.
– Речь истинного солдата.
И он подавил зевок.
– Теперь ясно, почему ты отказала Порфирио – в памяти еще были живы неприятные воспоминания о прошлой помолвке…
Наверное, он не ошибся, – впрочем, Джастин есть Джастин, он многое угадывал с первого взгляда.
– Да. Но… он очень неуклюже себя повел. Он-то полагал, что дело в шляпе, а сделать предложение – просто формальность. Он и поверить не мог, что я ему откажу.
Кстати, именно таким был и Крис. Странно, что это сходство ей раньше в голову не пришло…
– А если бы я стала его женой… Не знаю. Он не разделял обычные для патрициев сексистские взгляды, но был очень самоуверенным. Он считал, что я всегда буду соглашаться с ним. Он даже вообразить не мог, что я просто-напросто скажу «нет».
Она сглотнула, припомнив обстоятельства их последней встречи.
– Ты боялась, что он попытается тебя контролировать, – заметил Джастин, суммируя данные. – Как и другие.
– Это нормально для людей – они всегда стремятся захватить власть над себе подобными. Но ситуация усугубилась с беременностью Клаудии. Такая власть – она же бессердечна. И недопустима.
– А что случилось с ребенком? – спросил Джастин.
– Понятия не имею. Его отправили куда-то.
Либо он чересчур вымотался, чтобы расслышать фальшь в ее голосе, либо она наловчилась врать. Она была откровенна, но таинственные намеки Эмиля и годы отчаянных попыток разыскать дочь Клаудии тревожили ее. Тайна останется в ее сердце навсегда. Никто ничего
– Я ведь к тому времени давно уехала из дома.
Джастин опять смежил веки – он явно засыпал. Мэй поднялась на ноги. Действие «Рии» прекратилось, а последствий сироп, к счастью, не давал.
– Спи. Мы можем заняться анализом моей дисфункциональной жизни в другой раз.
– Да у всех такая жизнь. Нормальной ни у кого не бывает.
Когда она вернулась с одеялом, он лежал с закрытыми глазами, но спросил:
– Интересно, а не спать – это скучно? Тебе не мешает?
– Наоборот, удобно.
– Потому что можно мгновенно собраться и вступить в бой?
– Да. Мне все равно спать не нравилось.
Кстати, вот это она тоже мало кому сообщала:
– Меня мучили кошмары. А теперь – нет.
– Нет снов – нет кошмаров, – пробормотал он.
Дыхание его выровнялось, и она поняла – уснул. Она долго смотрела на Джастина – красивое лицо. А сейчас к тому же – спокойно-мирное. В голове Джастина не кипели мысли – такое редко случалось.
Мэй ушла в спальню. Немного поразмышляла над тем, что произошло за последние несколько дней, почитала, посмотрела документальные фильмы. Время от времени она подходила к окну: интересно, а что все-таки произошло с Эмилем? Кто он? И что ей со всем этим делать?..
Наступило утро, Мэй приняла решение. Она приняла душ, оделась и уже почти приготовила завтрак, как Джастин проснулся. Он искренне удивился, увидев ее на кухне – не ожидал, что она готовит сама.
– С чего ты решил, что я совсем не умею готовить? – Она даже слегка обиделась.
Кстати, она всего-то жарила глазунью – но все равно, не до такой же степени!
– Мне казалось, что в доме родителей у вас были повара, а потом ты просто питалась в армейской столовой.
Он поморщился на свет лампы.
– У тебя аспирин есть?
– Нет, я им не пользуюсь.
– Тогда я обойдусь кофеином.
Он отказался от еды и удовольствовался огромным кофейником. Через час Джастин был бодр и свеж, только глаза у него подозрительно блестели.
– Какие у тебя планы на воскресенье, боец? – спросил он.
– К Кави в больницу пойду.
Он изумленно поднял бровь:
– А ты уверена, что тебе туда нужно? Судя по рассказам, она может неоднозначно отнестись к посещению…
– Я знаю, – мрачно проговорила Мэй. – Уайттри сообщил, что она все еще в госпитале. Просто поверить не могу, что это моих рук дело. И мне нужно это понять. Посмотреть своими глазами.
Вот и веди доверительные разговоры… Возможно, именно из-за всех этих рассуждений о жизни и смерти Мэй захотела лично увидеть то, что она сделала с Кави. И пусть визит окончится ссорой – она должна попасть в госпиталь.
– Понятно. Удачи.
Джастин допил кофе и поставил кружку рядом с вазой с розами.
– Какие красивые. Это молодой человек расстарался?
– Нет… Лусиан прислал.
Она внутренне напряглась, ожидая издевательской ухмылки. Но Джастин – как ни странно – промолчал.