Клятва на стали
Шрифт:
Напрасные тревоги. Я уловил мягкую поступь туфель, когда он приблизился; услышал скольжение кожи по грязному камню, как только он замедлил ход, готовясь свернуть.
Я сместил вес тела на спину и подождал.
Он появился мгновенно. Только что улица передо мной пустовала – и вот уже Волк с налету вписывался в поворот с шамширом наголо и в напряженном оскале.
Тогда я шагнул и ударил что было сил; руки и корпус толкнули вперед длинный меч, направленный острием в участок, где шея Волка стыковалась с туловищем.
Волк округлил глаза. Нога шаркнула и скользнула в попытке
Я достал его.
Почти.
Это могло сработать против кого угодно. Меч устремляется вперед, острие находит шею, битве конец. Но это был Волк. И что важнее – Волк с веером в левой руке.
Когда длинный меч совершил выпад и Волк попытался уйти с траектории, он махнул ближней ко мне рукой, а с нею и вдовьим веером Слоновой Кости. Коническое стальное острие, которое безошибочно летело в самое горло, внезапно застряло в многослойных сомкнутых прутьях и отклонилось от курса.
Отбив не вышел ни мощным, ни безупречным, однако его хватило, чтобы перенаправить меч в плечо Волка. И все же удар получился достаточно сильным, чтобы отозваться во всем клинке; острие не то раздвинуло ткань и металл, скользнув в зазор, не то нашло уязвимое место в облачении Волка – и поразило плоть.
Мой враг издал вопль. Он также продолжил движение, отворачиваясь от удара так, чтобы я не мог ни вытащить меч, ни протолкнуть его дальше. Он описал своей саблей зловещую дугу, принудив теперь уже меня отчаянно отбиться, пока голова цела, и выдернуть клинок Слоновой Кости.
Первый удар я поймал, второй пропустил. Волк, будучи Волком, провел комбинацию, скорее всего, безотчетно. Тренировки длиною в пару столетий означали, что всякое сопротивление его удару сверху влекло за собой немедленную атаку снизу. И он достал меня.
Гребаные Деганы!
Я все еще пытался изменить инерцию и перебить его первую атаку, как ощутил второй удар, который обжег мою ногу выше колена. Я охнул и отшатнулся, выставив меч Слоновой Кости, чтобы удержать Волка от продолжения. Волк тоже отступил, не прекращая сыпать проклятиями.
Я попробовал перенести вес на кровоточившую ногу. Она воспротивилась, и взвыла, и застенала, но все-таки выдержала, хотя и не очень прочно. Значит, теперь не убежать.
Что касалось Волка, то у него повисла левая рука и на плече сумрачно распускался кровавый цветок. Он потянулся к ране, но остановился на полпути и вместо этого направил на меня клинок.
– Вот паскуда! – процедил он, брызжа слюной на черную бороду. – Я подумывал забрать меч; может быть, еще проучить тебя за беготню. Но теперь? – Шамшир рассек воздух, и тот отозвался свистом, который был похож на болезненный всхлип. – Теперь я покажу тебе, как поступают с врагами азаарийцы, когда им хватает времени и ярости.
Внезапно мне показалось, что увести Волка подальше от Дегана было не такой удачной мыслью, как виделось поначалу.
Я прикинул, не перебросить ли меч Слоновой Кости в левую руку, а правой извлечь рапиру. Знакомый клинок лучше чужого даже в онемевшей кисти – однако я буду мертв, не успев до него дотронуться. Поэтому
Волк двинулся на меня.
Любому известно, что ударить бывает труднее, коль скоро решил исключительно защищаться. Не имея нужды беспокоиться о попадании в цель, обороняющийся может сосредоточиться сугубо на том, чтобы избежать удара. Это не самая разумная тактика в перспективе, ибо высока вероятность, что атакующий в конце концов преуспеет; к тому же если ты не нападаешь, то вся инициатива переходит к противнику, – но в качестве меры, позволяющей выиграть время, это сущее чудо.
Если только не бьешься с рассвирепевшим Деганом – тогда все ставки летят к чертям.
Удары Волковой сабли уподобились ливню. Рубящие, колющие, плашмя, выпады, выбросы – гроза против дырявого плаща: укрыться можно, когда падают первые капли, но рано или поздно промокнешь до нитки.
Спасал меня только меч Слоновой Кости. Его балансировка вкупе с рациональной выделкой позволили мне с поразительными проворством и силой отражать атаки Волка. Держа его двумя руками – ладно, в моем распоряжении имелось полторы руки, – я был в состоянии отбить жесточайший натиск, а длинная поперечина и прямой клинок давали возможность пресекать более тонкие выпады, хотя и с превеликим трудом.
Однако я понимал, что дело мое пропащее. Разве что продержусь до появления местного дозора или Дегана, который доковыляет до нас по чистой случайности. Иначе мне оставалось уповать на какую-нибудь гибельную ошибку Волка, чтобы прикончить его.
Нечего и говорить, что я на это не надеялся.
И даже не сразу заметил, как подоспел конец. Я в сотый раз отбросил клинок мечом Слоновой Кости, а дальше Волк изогнул кисть и воспользовался кривизной сабли, чтобы обойти преграду и пырнуть меня в плечо.
Я разжал правую руку и выпустил рукоять длинного меча. Настал мой черед завопить. Я попытался удержать его левой, но и это не удалось: Волк развернул клинок и ударил меня в лицо поперечиной.
Я рухнул наземь.
Со странной отрешенностью я увидел грязную туфлю, которая пинком отбросила меч Слоновой Кости. Обезумев, я потянулся за ним левой рукой, и ее постигла та же судьба. Я почти ничего не почувствовал.
В мозгу разлилась свежая боль. Она высверливала новые ходы при каждом движении. Я отогнал ее, задавил, обманул – сделал все, чтобы отстала и подождала своей очереди вкупе с остальными страданиями, взывавшими о внимании. У меня, будь оно проклято, еще остались дела; еще были люди, которых предстояло спасти. А если и смерть, то я желал бы встретить ее достойно.
Должно быть, боль проявила понимание и умерилась достаточно, чтобы сквозь гул, стоявший в ушах, прорвался голос. Он уже некоторое время вещал. Я сосредоточился. Слова сложились.
– …дерьмо имперское, – договорил Волк.
Я смотрел на него и не помнил, чтобы вскидывал голову. Как это вышло? Когда Волк встряхнул меня за волосы, я сообразил, что это он так придумал оторвать ее от земли.
Одной загадкой мироздания стало меньше.
– Молодец, – похвалил Волк. – Хочу, чтобы ты оценил дальнейшее в полном сознании.