Клятва похоти и ярости

Ловелл Л. П.

Он протянул мне свой пистолет.

— Если кто-нибудь подойдет, прицелься и стреляй.

Я приподняла бровь.

— Кто-нибудь?

Легкая улыбка скользнула по его губам.

— Ну, если к тебе подойдет горячая шлюха…

— Ты отвратителен.

Ренцо фыркнул и закрыл глаза. Когда он погрузился в сон, я заметила, что даже в состоянии покоя на его обычно молодом лице появились морщинки от напряжения. Теперь уже знакомое чувство вины распространилось по моей коже, как сыпь. Мой взгляд скользнул в окно на фуру, которая заехала на станцию техобслуживания, а толстый водитель заправлял себя и свой автомобиль. Я могла бы просто выйти из машины и поехать куда-нибудь автостопом. Ренцо мог бы отправиться домой. Накажет ли его отец? Несомненно.

Но я знала, что он не убьет его. Ренцо был слишком важен для Компании, он был силой, племянником босса.

Я потянулась к ручке двери, и в ту же секунду, как она со щелчком открылась, в салоне зажегся свет, заставив Ренцо проснуться. Он огляделся, прежде чем его взгляд остановился на мне.

— Что ты делаешь? — рявкнул он, наклоняясь надо мной и захлопывая дверь, прежде чем запереть замок.

— Я… мне просто нужно было в туалет, — солгала я, не желая признаваться в том, что могло бы выставить меня неблагодарной.

Ренцо раздраженно выдохнул.

— Хорошо. — Он отобрал у меня пистолет. — Пойдем.

Так я заслужила негодование брата, который ждал прямо у кабинки, пока я писаю, а он потерял несколько драгоценных часов сна из-за моей глупости.

Так прошли следующие пару дней, пока мы неуклонно продвигались на север, все дальше от цивилизации. Города уступали место заснеженным лесам и озерам, которые казались зеркальными дверями в какой-то забытый мир. Несмотря на опасность нашего положения, здесь царил определенный покой. Необъятность всего этого заставляла меня чувствовать себя маленькой, иголкой, которая легко может затеряться в стоге сена, и от этого я чувствовала себя в большей безопасности. После трех дней в пути Ренцо, наконец, решил, что для нас достаточно безопасно переночевать в мотеле, и я была ему благодарна. После долгой поездки в машине у меня болели спина и бедра.

Было уже поздно, когда мы подъехали к обветшалому мотелю в крошечном городке. Мигающая красная неоновая вывеска висела над посыпанной гравием парковкой деревянного здания. Это было необычно и немного жутковато, как в романе Стивена Кинга.

После того, как Ренцо забрал ключ и наши сумки, он подвел меня к одной из дверей на первом этаже. Ночной воздух был морозным, джинсы и толстый свитер, которые я надела, не спасали от холода, пока мы шли через парковку к номеру. Выцветшая красная краска на двери облупилась, а цифра 6 висела под веселым углом. Мы вошли в комнату с желтыми стенами, покрытыми плесенью, покрывалами в цветочек и потертым ковром. Вся комната пропахла ногами, сигаретным дымом и отчаянием, потому что только самые отчаявшиеся души, несомненно, могли оказаться здесь. Я не могла не задаться вопросом, что же это дало нам, потому что по сравнению с предыдущими двумя ночами, это было что-то новенькое. Я присела на краешек кровати, пока Ренцо проверял ванную, затем задернул занавески и запер дверь. Я включила маленький телевизор, и комнату наполнил низкий гул рекламных роликов.

Ренцо, однако, никогда не терял бдительности, стоя у окна и наблюдая за парковкой. Красный свет неоновой вывески на улице пробивался сквозь раздвинутые шторы, высвечивая тяжелые круги у него под глазами.

— Тебе следует поспать. Нам нужно в путь, — сказал Ренцо, не глядя на меня.

— Тебе следует поспать, Рен, а не мне.

Он остался на месте, сжимая в руке пистолет, как будто ждал, что сюда ворвется группа спецназа. На самом деле, вероятно, все было еще хуже.

Вздохнув, я встала и приняла душ, впервые за последние три дня. Затем я переоделась в джинсы и свежую рубашку, потому что если я что-то и знала, так это то, что всегда нужно быть готовым к тому, что придется просыпаться и бежать. Я легла поверх покрывала в цветочек, не желая приближаться к матрасу, на котором, вероятно, было больше выделений, чем в общественном туалете. Мой взгляд скользнул по силуэту спины моего брата, желая, чтобы я могла снять хоть часть напряжения, от которого напряглись его мышцы. Не то чтобы я могла его

винить.

Я практически чувствовала, как волки наступают нам на пятки, их горячее дыхание ощущалось на моей коже. Перед моим мысленным взором постоянно стояло лицо моего дяди, ярость в его холодных глазах и радость, которую он испытывал, наказывая меня. Это было предупреждение о том, что произойдет, если нас поймают. И я точно знала, каким будет мое наказание…

— Ренцо?

— Да, — ответил он, не глядя на меня.

— Он собирается отдать меня Маттео, да? — Прошептала я в темноту.

Как только я рассказала ему, чем угрожал дядя Серхио, Ренцо поклялся вытащить меня, даже если это убьет его. Я не восприняла это буквально, но теперь подумала, дорого ли мне это обойдется. Я не позволяла себе думать о том, что меня могут поймать, но теперь я думала о последствиях. Если Джованни доберется до нас, он может убить нас обоих. Если дядя Серхио это сделает, Ренцо будет наказан, а меня бросят Маттео, как жевательную игрушку питбулю.

— Они нас не поймают, — решительно заявил Ренцо.

— Но если поймают…

— Романо не тронет тебя, Эми. Я обещаю. — Его голос сорвался, и у меня сдавило грудь.

Я боялась, что Ренцо умрет, пытаясь сдержать свое обещание, а этого я не вынесу.

***

Я проснулась от странного царапающего звука. Тихо. Так тихо. Телевизор был выключен, и я оглядела темную комнату, пытаясь сориентироваться. Крошечный луч неоново-красного света с улицы упал на спящего Ренцо. Этот скребущий звук раздался снова, нарушив тишину, которая окутала меня, как одеяло из иголок. Он доносился из-за двери. Я села и потянулась к Ренцо как раз в тот момент, когда щелкнул замок и повернулась дверная ручка.

— Ренцо!

Красный свет пролился в комнату, как будто открылись врата в сам ад. Раздался одиночный выстрел, грохот оглушил меня, а темноту озарила вспышка. Все замерло, сцена разворачивалась в беззвучной замедленной съемке, когда маленькую комнату внезапно заполнили темные фигуры. Потребовался второй выстрел, чтобы мое оцепеневшее тело наконец отреагировало и скатилось с кровати.

Мои колени ударились об пол, хотя боль была едва ощутима из-за прилива адреналина. Сквозь звон в ушах я услышала крики и шум борьбы. А затем все погрузилось в зловещую тишину. Ренцо. Я попыталась заставить себя пошевелиться, но была парализована. Столько лет я провела в окружении опасных людей, но никогда не оказывалась под пулями. Забавно, я думала, что моя реакция будет такой же, как на самом деле, и суровая реальность инстинкта самосохранения не могла быть так далека друг от друга. Прерывистое дыхание срывалось с моих губ, сердце колотилось о ребра так, словно готово было вырваться из груди, если бы могло. Слишком громко. Я кричала слишком громко, как раненое животное в окружении охотников.

По потертому ковру прошелестели приглушенные шаги, и все, что я могла сделать, это уставиться на пару блестящих модельных туфель, которые обогнули кровать и остановились передо мной. Мой взгляд медленно остановился на темной фигуре мужчины в костюме. Красный свет заиграл на покрытом шрамами лице, в котором я узнала одного из Капо моего отца — Стефано. Он и раньше охранял наш дом, приходил на вечеринки по случаю дня рождения и на похороны моей бабушки. Он наблюдал, как я росла… и все же его взгляд был отстраненным, безжалостным. Тогда я поняла, что он собирается убить меня.

Паника подступила к горлу, и, хотя у меня не было возможности убежать, меня охватило отчаяние. Я вскочила на ноги и попыталась перелезть через кровать. Он схватил меня, а я сопротивлялась, царапаясь и отбиваясь. Мой кулак врезался ему в горло, как однажды показал мне Лука, затем я ткнула большим пальцем ему в глаз. Он взревел и ударил меня сбоку по голове, прежде чем меня схватили за волосы. Боль пронзила висок, и комната закружилась, когда меня прижали к его гораздо более крупному телу. Горячее дыхание с сигаретным привкусом обдало мое лицо, прежде чем он заговорил мне на ухо.