Клятва похоти и ярости
Шрифт:
Как раз в тот момент, когда я ожидала, что он начнет срывать с меня одежду, он оттолкнулся от меня. Я с трудом поднялась на ноги, чувствуя себя так, словно стою перед диким зверем, и стараясь не шевелиться, чтобы он не бросился в погоню. Джованни еще мгновение смотрел на меня, словно пытаясь навсегда запечатлеть в моей памяти свой гневный взгляд. Затем он пересек комнату и исчез в темном дверном проеме. Внутри зажегся свет, показывая ванную.
Моя паника понемногу отступала, и я почувствовала, что струйка крови теперь течет по моему лицу более свободно. Когда я протянула руку и дотронулась до нее, то обнаружила промокшую насквозь повязку. Когда я порезала себе голову?
Джованни поставил на прикроватную тумбочку маленькую коробочку и миску с водой. Его щека покраснела, царапины на шее в виде неровных линий теперь были испещрены кровью. Я причинила ему боль, но он не сделал ни единого движения, чтобы причинить мне боль в ответ… пока. Тем не менее, мой дядя оставил бы меня истекать кровью и избил, а учитывая жестокую репутацию Джованни Гуэрры… Ну, я не знала, что с этим делать.
— Сядь. — Он возвышался надо мной, напоминая, какой слабой я была перед ним всего несколько мгновений назад.
— Я бы предпочла этого не делать. — Я потерла шею, где все еще ощущала следы его пальцев на своей коже.
— Это была не просьба. — Его большая рука опустилась мне на плечо, заставляя присесть на край матраса. — Сядь.
— Я не собака.
— Тогда перестань вести себя как бешеная бродячая собака.
Мое лицо вспыхнуло.
— Я думала…
— Что ты думала? — Вопрос прозвучал как угроза, повисшая в воздухе между нами, словно провоцируя меня сказать что-то не то. Но мне не пришлось этого делать. — У меня полно желающих женщин, принцесса. Мне не нужно навязываться маленьким девочкам. — Его слова не должны были меня разозлить, но они разозлили.
Он был готов жениться на той, кого считал всего лишь ребенком. Ради союза. Ради имени Донато. И все это время у него было «множество желающих женщин». Не то чтобы я ожидала чего-то другого, но мрачная реальность моего будущего, если мне не удастся сбежать, снова разверзлась передо мной, холодной и одинокой, пойманной в ловушку. Если меня собирались заставить выйти замуж, то определенно лучше было не привлекать его внимания.
Джованни отжал тряпку в миске с водой и поднес ее в нескольких дюймах от моего лица.
— Ты будешь вести себя прилично или мне оставить тебя истекать кровью?
Это было почти проявлением доброты. Почти. И я не знала, что с этим делать. Он потянулся к повязке на моей голове и сдернул ее. Я старалась не смотреть на него, не обращать внимания на нежное прикосновение его пальцев к моей коже, тех самых пальцев, на которых было так много крови. Его забота обо мне была странно интимной, и я не хотела ничего подобного с этим мужчиной.
Через несколько секунд я обнаружила, что пристально смотрю на него, изучая. Вены на его предплечьях вздулись под татуированной кожей, когда он отжимал окровавленную ткань. Пуговицы на его рубашке натянулись на груди, и я не могла не восхититься тем, как материал нежно ласкает каждую мышцу. Он был слишком совершенен для насилия и крови под ногтями. Но я слышала истории и своими глазами видела, каким безжалостным он мог быть. Он вызывал острое ощущение опасности, которое витало в воздухе, как запах смерти на ветру. Этого человека боялся даже мой дядя, и это было одновременно волнующе и ужасающе.
Наконец, он наложил новую повязку и отступил на шаг, позволяя мне вдохнуть воздух, который не был полностью пропитан его запахом.
— В холле, вестибюле и на парковке есть охрана, — сказал он, направляясь к двери. — Если тебе каким-то образом удастся пройти мимо них, я владею каждым дюймом этого города. Ты будешь возвращена ко мне и заперта в этом пентхаусе. Со
Я уставилась ему в спину, когда он распахнул дверь и вышел. И без его помощи меня мгновенно охватило чувство клаустрофобии. Это было похоже на то, как если бы я находилась в подвале дома моего отца, и я была как в ловушке.
Глава 5
Джио
Первые серые лучи рассвета проникли в окна моего кабинета. Вскоре город должен был пробудиться к жизни, но это было мое любимое время, когда ночные создания снова таяли в тени, а нормальным, законопослушным гражданам еще предстояло проснуться. Мой ноутбук стоял на столе передо мной, камера показывала все комнаты в пентхаусе, но мое внимание было приковано только к одной. Хрупкая фигурка Эмилии металась под простынями, и я задавался вопросом, что же мучило ее во сне. Это был я? Был ли я монстром под ее кроватью? Эта мысль вызвала легкую улыбку на моих губах. Девушка оказалась не такой, как я ожидал. Да, она была невинна, но непокорность была на ней, как броня, а недоверие — как оружие.
Каждый раз, когда я закрывал глаза, я видел ее стоящей на коленях с пистолетом у виска, и мое терпение лопалось. Бандиты пытались ее убить. Обстоятельства не имели значения, главное, что сделка уже была заключена. Эмилия была моей. Моей, чтобы охотиться, наказывать, забирать, а они пытались ее усыпить. Хуже всего, однако, было то, что она приняла это, когда к ее голове был приставлен пистолет. Она приняла смерть, и это обеспокоило меня, особенно теперь, когда я понял, как сильно она боролась. Я протянул руку и провел пальцем по одной из выпуклых линий, которые ее ногти вырезали на моем горле. Не так уж много было закаленных мужчин, которые осмелились бы причинить мне боль, но этот маленький шипящий котенок осмелился.
С тех пор как я принял на себя повседневное управление Нью-Йорком от Неро, мне пришлось стать жестче, безжалостнее, не обращать внимания на некоторые зверства. Мораль, которой я когда-то придерживался, теперь была всего лишь шепотом на задворках моего сознания, потому что она была идеалистической. Эмилия Донато, молодая и невинная, была воплощением идеализма, и те остатки совести, которые у меня еще были, метались по клетке, в которую я ее запер.
Проклятье. Я стукнул кулаком по столу, костяшки пальцев хрустнули от силы. Из-за нее я потратил четыре дня на поиски, а ни на шаг не приблизился к тому, чтобы доставить в город какой-либо товар. В Нью-Йорке и без того начались бунты, и без того не было поставок. Чиновники, которым я платил, чтобы они смотрели в другую сторону, вскоре начали нервничать, когда их улицы наполнились преступностью, а те, кто боролся за власть, оставляли за собой груды трупов.
Эмилия Донато дорого мне обошлась, и мне хотелось обхватить руками ее прелестную шейку и задушить ее за это. Мой член дернулся при этой мысли.
Я наблюдал, как она откинула простыни, обнажив свои длинные ноги и мою футболку, все еще скрывавшую ее маленькое тело. При виде ее в ней возникло извращенное чувство удовлетворения, и мой член затвердел, когда ткань задралась вверх по ее стройным бедрам, обнажая белые кружевные трусики. Мужчина получше отвел бы взгляд, но я никогда не притворялся порядочным, а она была чертовски непристойной. Я твердо намеревался игнорировать свою будущую невесту, дать ей свое имя и кольцо и запереть ее в безопасном месте. Но это было до того, как она сбежала.