Клятва похоти и ярости
Шрифт:
Я не ожидал, что ее яростное неповиновение ударит меня в живот так же сильно, как ее изгибы — в член. Она сражалась так, словно ей больше нечего было терять. И она была прекрасна. Золотистая кожа, кудри цвета дикого шоколада и тело, словно созданное для того, чтобы склоняться над чем-то. Ее глаза были точно такого же цвета, как Средиземное море в сумерках, и в них таилось что-то настолько трагичное, что я не был уверен, хочу ли я исправить ее или сломать окончательно. Да, я хотел сломить ее, пока она боролась со мной, как дикий маленький котенок, каким она и была, царапаясь до крови. До тех пор, пока мне
Мужчина получше отвел бы взгляд. Мужчина получше отпустил бы ее, но она совершила роковую ошибку: привлекла мое внимание. Эмилия была цветущей розой, пребывающей в блаженном неведении, что ее корни вырваны из земли, но если я надену ей на палец кольцо, не пойдет ли у меня кровь от этих шипов? Эта мысль взволновала меня гораздо больше, чем следовало.
Итак, что же делать… В любом случае, теперь она была моей.
***
Я был на пути в свой дом в Хэмптоне, когда Серхио Донато наконец перезвонил мне. Его племянница была у меня уже больше двенадцати часов.
— Ты, должно быть, занят, Донато. Надеюсь, ты позаботился о Патрике О'Хара, — сказал я вместо приветствия.
— Ты отвез Эмилию в Нью-Йорк? — Из динамиков машины донесся его голос, и я представил, как недовольно нахмурилось его морщинистое лицо.
Я заметил, что он не упомянул своих убитых людей или тот факт, что приказал убить Эмилию. Я въехал на мост, и первые лучи восходящего солнца окрасили поверхность воды внизу.
— Куда еще я мог ее отвезти?
— В Чикаго, конечно. — Он поспешил продолжить, прежде чем я успел ответить. — У одного из моих подчиненных есть дочь София. Она вдова, но плодовита. Хорошая жена для мафиози.
Я хотел свернуть ему шею. Он настаивал на этом чертовом браке, чтобы скрепить союз, а я согласился жениться на какой-то маленькой, увядающей принцессе мафии, которую можно было игнорировать и забыть. Вместо этого он подсунул свою неуправляемую племянницу, вероятно, надеясь, что, чем бы он ей ни угрожал, это поможет ей держать себя в руках достаточно долго, чтобы пойти к алтарю. И теперь, когда она разоблачила его и не умерла в номере мотеля, он решил обменять ее, как бракованный товар.
— Нет. — Мой гнев таился где-то под поверхностью, пока я не превысил допустимую скорость. — Эмилия моя. Куплена и оплачена.
Он усмехнулся.
— Ты серьезно говоришь мне, что все еще хочешь жениться на моей племяннице после того, как она сбежала и обесчестила тебя?
Компания с их честью и ложной моралью…
— Я с самого начала не хотел на ней жениться, Донато. И тебе на самом деле наплевать, если я это сделаю. Тебе нужны мои политические связи, мое оружие и кокаин. У меня есть Эмилия. Считай, что наш союз заключен.
На мгновение воцарилась тишина.
— Ты прав. Мне все равно, что ты с ней сделаешь. — Потому что он был куском дерьма. — Но в браке есть определенные… преимущества, и это то, на что ты согласился. Он думал, что семья обеспечит ему защиту, но никто не сможет защитить его от меня, когда я решу, что с ним покончено. И время пришло, потому что этот человек был змеей.
— Ну, тогда тебе следовало выбрать невесту,
— Отлично. Она твоя. Женись на ней, трахай ее, мне все равно. — Я не мог отрицать, что хотел трахнуть ее, но сначала я хотел, чтобы она умоляла и нуждалась во мне. Я заерзал на сиденье, когда мой член зашевелился при этой мысли. — При одном условии.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, Серхио.
— Если и когда ты с ней закончишь, ты ее вернешь.
— Почему?
— Она все еще Донато. У меня есть другой, кто просил ее руки до того, как мы заключили нашу сделку. Если она тебе не нужна…
А потом он продал бы ее, как какую-нибудь брошенную племенную кобылу, чтобы использовать и разводить. От этой мысли мне захотелось сжечь всю Компанию дотла.
Я бы ее не вернул. Никогда.
— Хорошо.
— Хорошо. Я бы хотел, чтобы мне вернули моего племянника.
Конечно, он хотел. Кто знает, какую информацию мы могли бы извлечь из мальчика.
— Нет. Оружие будет у тебя завтра. — Я повесил трубку. Мне было насрать на его желания.
Серхио считал себя равным мне, но он был марионеткой, выполнявшей за меня грязную работу, его люди были пешками в моей войне. Как только он переступит черту, я раздавлю его. Это может случиться на следующей неделе. Или через год. Никакая хорошенькая маленькая девственная киска не защитит его.
К тому времени, как я добрался до дома, солнце уже полностью взошло, и пот выступил у меня на затылке, когда я подошел к входной двери. Дом достался мне вместе с работой, и он был чертовски роскошным, кирпичный особняк, который говорил о старых деньгах. Томми и несколько моих людей остались здесь, ведя большую часть моих дел в этих стенах.
Посреди подъездной дорожки стоял блестящий черный внедорожник, и, прислонившись к нему, ждал меня Неро. В дорогом костюме и с зачесанными набок темными волосами он выглядел как рекламный щит этой чертовой машины.
Я подошел к нему, и гравий захрустел под моими ботинками.
— Ты ждешь звонка от журнала Вог?
Он фыркнул.
— Не ревнуй только потому, что твоя невеста сбежала от твоей уродливой задницы.
Я показал ему средний палец, и он рассмеялся, когда мы вошли в дом. Как только мы оказались внутри, его поведение изменилось. Неро был моим лучшим другом. Мы выросли вместе с Томми и Джексоном. Но в глазах наших людей он был просто безжалостным королем Нью-Йорка. Его валютой была кровь, а совесть отсутствовала.
Мои туфли стучали по полированному дереву, когда мы шли на кухню, где нас приветствовал аромат кофе и бекона. Томми прислонился к барной стойке с кружкой кофе в одной руке и недоеденным круассаном в другой. Домработница Луиза приготовила яичницу с беконом и накормила ребят, сидевших за огромным кухонным столом. В негромком гуле разговоров моих мужчин было что-то успокаивающее, ощущение семьи, единственное, что я знал за последние десять лет. Это сделало то, что я должен был сделать, намного хуже.