Клыки Судьбы
Шрифт:
– Прошу прощения, глубокоуважаемая, - перебиваю ее.
– Не имею чести знать. А кто такой Вельзя?
– О!
– бабка хохочет и прихлопывает сморщенными ладошами по бедрам. Изысканное черное платье с высоким прямым воротником протестующе потрескивает. Оно не привыкло, чтобы с ним обращались, словно с одеждой какой-то доярки.
– Ты его знаешь. Это твой непосредственный начальник - Вельзевулон Петрович Чердеговский.
– Вот как?
– стараюсь сохранить каменное выражение лица, но уголки губ подрагивают. Того гляди, вылетит смешок.
– Так это не вы орали?
– напоминает о себе Проводница.
– Нет, мы так не умеем, - отвечает Яруга Федоровна.
– Я бы могла настолько усилить голосовые связки, да боюсь простыть. Думаю, это кричит моя несносная дочурка…
– Эк-ви-те-э-э-эй!
– громыхает над драконьей сокровищницей.
– Выходи, мужене-е-ек! Разговор есть! Эквите-э-э-эй!
– Я узнаю этот голос! Хатли… Ты ее мать?!
– рычит король, устрашающе заворачивая зенками.
– Погоди, дочь моя.
Монарх величественным жестом отстраняется от девочки, взблескивает меч.
– Ты родила на свет эту похотливую жабу?! Зарублю на месте!
– Не все так просто, - миролюбиво поднимает ладони старуха.
– Хатланиэлла - очередной неудавшийся эксперимент.
В этот момент постанывает Прасс. Оруженосец поднимается на локтях и озирается по сторонам. Некоторое время он шумно вдыхает горячий воздух и поднимается, опираясь на выступы кратера.
– Наконец-то, прошло…
– Что такое?
– Яруга поворачивается.
– Это кто такой? Не подозревала, что есть еще какой-то герой в нашей истории.
– Не узнаешь?
– голос Прасса гудит под забралом.
Оруженосец хватается за покореженный шлем. С невероятным трудом, подвывая от напряжения, он сантиметр за сантиметром высовывает голову из своей жестянки. Я припоминаю: этот шлем недавно спас нам жизнь, застряв в нише над самой пропастью вулкана.
– Не понимаю… - с сомнением говорит старуха.
– Очень знакомые интонации, но нет. Не имею чести быть знакома с вами, глубоко…
Тут она охает и пьяно покачивается. Будто из соседнего тоннеля вдруг вырвалась тяжелая струя води и ударила ее в плечо.
Прасс отбрасывает бесполезный шлем. На широком добродушном лице, обезображенном надколотым подбородком, сияет улыбка.
– Традемус Юрьевич Креискасскаал!
– восклицает Яруга.
– Будь ты проклят, подлец! Я столько лет тебя искала и ждала!
Они бегут навстречу друг другу. С гулким стуком бабка падает в объятия оруженосца, и они забываются в сладком поцелуе.
Приходит мой черед пьяно покачиваться. Это просто ужас какой-то. Ну прямо день всеобщих единений. Я, вчера еще совершенно свободный оборотень, с утра обзавелся невестой. Потом терлись деснами Проводница с мертвым принцем. За ними обнимался Эквитей со своей дочерью. А теперь еще эти истекают слюнями от взаимного восхищения. Не удивлюсь, если этот самый старик, который бесхозно торчит посреди пещеры, поднимет с пола грязный череп и станет его целовать. Точно - конец
– Звезда моя!
– шепчет Прасс.
– Когда сломался клинок, я очутился в самом эпицентре нейтринного взрыва. Что дальше - не помню. Ударная волна забросила меня аж в Змеиные королевства. Я потерял память и почти тысячу лет бродил по свету, разыскивая кого-то. Из-за повреждений мозга исчезла оборотная Личина. Даже сейчас мне не удается трансформироваться в медведя…
– Ничего, вернемся в Валибур, - заверяет его старуха, - и тебе помогут лучшие специалисты. Главное, что ты вернулся! А что вообще ты помнил?
– Помнил, как устроился на работу к отцу Эквитея, как защищал маленького короля, когда погибли его родители. И все равно я искал… Теперь-то я знаю, что мне не хватало моей единственной - тебя, моя милая!
– Традемус, - бабулька заливается счастливыми слезами.
– А сколько времени прошло с тех пор, когда сумасшедший реципиент едва не уничтожил мир. Сколько раз я несла наказание за свои грехи, какие муки мне пришлось пройти… Но поведай, как тебе удалось вернуть память?
– О, - радостно улыбается бывший королевский оруженосец, а теперь - хват-полковник Главного Управления.
– Ты ведь знаешь, что при трансляции из другого мира в Отражение попадает некоторое количество Темной материи. Она практически целиком поглощается телом Перемещателя, но какие-то крохи остаются. Если бы топор варвара когда-то не повредил мне череп, контур головы оказался бы невосприимчивым к такому небольшому количеству Темной материи и…
Дальше я не слушаю и мучительно стараюсь не зевать. Надо быть сумасшедшим, чтобы вслушиваться в диалог двух ученых и пробовать хоть что-нибудь понять.
– Когда она коснулась к мозгу, я впал в мнемотическую кому. Последние двое суток во мне просыпалась память…
– Как хорошо… - в голосе бабульки сколько радости, что ее можно зачерпывать лопатой. Скрипят соединения доспеха, шуршит платье Яруги.
Рядом обнимаются Эквитей с дочерью. Со стороны Проводницы и Тугия доносятся унылые "чмоки-чмо-о-ок". У меня на шее повисла Харишша, она что-то рассказывает мне на ухо. По-моему речь о десятке мелких котят, которые наводнят наш совместный с нею дом. Меня начинает подташнивать. Ищу глазами какую-нибудь щель, куда бы можно забиться и не показываться на белый свет до скончания веков.
– Как я рада, что все позади, - горячо шепчет бабка.
– Мы должны быть благодарны хват-майору за то, что он добрался сюда и помог нам обрести свое счастье.
– Позже, милая, - отвечает Прасс-Традемус.
– Сейчас же…
Они вновь начинают лобызаться. Ужас какой! То мертвецы между собой амурничают, то дряхлые старухи с обезображенными оборотнями.
И тут начинают сбываться мои темные прогнозы. Вопреки ожиданиям, взлохмаченный старик не интересуется поцелуйчиками с каким-нибудь черепом. Он целеустремленно приближается ко мне.