Клыки Судьбы
Шрифт:
– Терпеть больше не могу!
– восклицает он.
– Сотни лет воздержания, после того как ушла последняя самка. Мне тоже любви давайте!
С этими словами он вырывает у меня из рук Харишшу. И лезет к ней с самыми грязными намерениями.
Некромантка визжит, а я остолбенело пялюсь на костлявые пальцы, обвившиеся вокруг ее талии. Паралич удивления проходит, когда грязная лапа старика почти прикасается к груди Харишши. К ласковым губам девушки приближается мерзейшая рожа этого трухлявого барана.
Я издаю
Харишша спасена, но это меня не останавливает. Вся злость последних дней стучит в моих висках. Я прыгаю за дедом и даже не утруждаю себя воспользоваться "Карателем". Да эту сволочь голыми руками сейчас…
Мои пальцы смыкаются на засаленном воротнике бесформенной рубахи. Приподнимаю старика над полом и швыряю вверх. Издавая утробные крики, дед ударяется о кривой сталактит, ломает его, и возвращается обратно. Я не позволяю ему упасть.
– Нет, дорогой!
– мой голос дрожит от ярости.
– Сейчас ты увидишь всю прелесть любви без обоюдного согласия.
Тяжелый армейский сапог-полуботинок встречает визжащего деда на лету. Не успев приземлиться, старик уносится в темноту, размахивая руками. Мне это кажется смешным.
– Машешь как воробей!
– меня разбирает истерический хохот. Поверить не могу, на честь моей невесты только что посягнули у меня на глазах. Да за такое убить не жалко!
– Полетай еще немного! Фамильный демон тебе в подбородок!
Завершаю тираду финальным аккордом. Поднимаю над головой тяжеленный сундук, доверху набитый золотыми слитками, и отправляю его вслед за стариком.
Обитый железом ящик, величиной со средний платяной шкаф, догоняет деда почти у самого кратера. Раздается громкий "гик". Деревянные планки лопаются от удара, золото разлетается во все стороны. Еще в воздухе старик и золотые слитки превращаются в бесформенную груду. На миг они повисают над кратером.
Раздается всплеск - мой обидчик исчезает в высокой волне разлившейся магмы. Плещут языки пламени, золотые монеты потрескивают, плавится металл. Под куполом драконьей пещеры остро воняет горелой тканью.
– Убил?!!
– в ужасе выдавливает Проводница.
– Братика убил!
– Чего?
– я не совсем понимаю, к чему она клонит.
– Так это был?…
– Вот умора!
– хихикает дед. Он появляется, аки русалка из морской пены. Сначала на края кратера ложатся раскрасневшиеся от магмы руки. Затем из-под толстого пузыря, янтарно-красного цвета, высовывается обгорелая голова. Дед совершенно лысый - волосы обгорели начисто. Но тем не менее живой и абсолютно невредимый.
– Лесовик?
– спрашивает Эквитей.
Я и раньше
– Как есть, - улыбается дед. Он смотрит на меня, причем в глазах плескаются странные эмоции. Словно бы он одновременно зол, обижен, но весел и восхищен.
– Ты… - говорит он медленно, - спас ее! От меня! А-ха-ха-ха-ха! Вот же ж уморина-то! Слышите?
– обращается старик ко всем присутствующим.
– Он ее спас! От меня! А-ха-ха-ха-ха!
– Дать тебе брома?
– хмуро спрашиваю его.
– Или еще раз по башке? Сломалось что-то? Могу поправить!
– Ты даже не представляешь, - он не обращает внимания на мои нелестные эпитеты, - что сделал только что! А-ха-ха-ха!
– Требую объяснений в таком случае, - скрещиваю руки на груди, но готов броситься на веселого идиота в любое время.
– Она ведь принцесса?
– похихикивает Лесовик.
– Я только на принцесс могу возбуждаться…
– Впервые слышу о такой болезни. Тебе к сексопатологу прямая дорога. А если учесть неконтролируемые приступы смеха, то и к психиатру.
– Писихиатру? А-ха-ха-ха-ха!
– дед заливается так, что не в силах удержаться и хлопается спиной в кипящую лаву. Кратер издает протестующие звуки и плюется искрами.
– Так принцесса она?
Голова старика вновь появляется на свету.
– Принцесса, - отвечает Эквитей.
– Я недавно признал ее своей дочерью.
– Папа?!
– возмущенно восклицает фигуристая девушка, покоящаяся в королевских объятиях.
– Что это значит?
– Потом, Мэлами, позже расскажу, - неумело оправдывается монарх.
– Если она принцесса, - с груди Лесовика клокочет смех и еще какой-то знакомый звук. Словно бы рев пламени в исполинской печи. Хотя я пока не уверен в этом.
– Если она принцесса, то ты, несомненно, - принц?
– У меня, конечно, есть фамильный замок и даже родовой герб, - отвечаю насупившись.
– Но до принца мне - как до Княжества Хаоса пешком.
– Ты еще не врубился?
– продолжает хохотать Лесовик. Причем его многозначительный взгляд направлен не на меня, а на владыку Преогара.
– Вот оно как?!
– изумляется Эквитей.
– Хват-майор, могу я попросить тебя стать на одно колено?
Я настолько удивлен происходящим, что без возражений исполняю королевскую просьбу. Внезапно замечаю странный блеск в глазах Харишши. Догадка осеняет меня в последний момент, но поздно.
– Властью, данной мне Каменными Богами и всеми подданными Преогара, я - Эквитей Второй, законный правитель этого королевства, провозглашаю тебя герцогом Пустоземельским.
– Вот это попал, - остается пробормотать.